Сиддонз говорил с интонацией раздражённого родителя в голосе:
Джим, ты забронировал билет на другой рейс?
Джим сказал “да” и назвал Биллу номер рейса.
Джим, мы вышлем за тобой лимузин.
А… Билли? А… будет остановка в Майами.
Джим? Ты будешь так любезен остаться в самолёте?
Повесив трубку, Билл позвал Тони Фанчеса.
Садись на самолёт и немедленно лети в Майами. Перехвати Джима. Встреть его самолёт при посадке в Майами и уговори Джима остаться в нём. Мы забронируем тебе место на обратный путь в Нью -Йорк вместе с ним.
Концерты прошли успешно. В основном они играли старые песни: “Движение лунного света”, “Человек чёрного хода”, “Прорвись насквозь”, “Зажги мой огонь”, “Конец”. Были запоминающиеся моменты, когда Джон Себастьян и Даллас Тейлор, барабанщик из “Crosby”, “Stills”, “Nash”, “Young” во время одного из выступлений на несколько песен присоединись к “Doors”; когда на Джима бросился молодой гомосексуалист и обхватил его руками и ногами, а когда его, наконец, отодрали и утащили, Джим небрежно сказал: “Ну, это Нью-Йорк. Только те, кто лезет на сцену – голубые”. Эти слова без объяснений войдут в концертный альбом. Единственное, что не войдёт туда, это случай, когда кто-то бросил Джиму сигарету с марихуаной толщиной примерно с карандашный грифель. “Это то, что мне нравится в ньюйоркских сигаретах с марихуаной, – сказал он, – ими можно ковырять в зубах”.
Во время пребывания “Doors” в Нью-Йорке прошли и деловые встречи. На некоторых из них обсуждались реклама и промоушн “Morrison Hotel”, и на такие встречи всегда приглашались “Doors”. Джим же терпеть их не мог и посещал редко. Он охотнее позволял другим принимать за него решения. Но он присутствовал в офисе “Elektra”, когда обсуждали его имидж и где появилась памятная записка в духе кампании за новые общественные отношения. Джим, ссутулившись, сидел на кушетке, замшевая на овчине куртка натянута до ушей, пока представитель отдела рекламы говорил о “Джиме Моррисоне как о человеке Возрождения ”.
В четырёхстраничной памятке было ясно сказано, что чувства Джима должны обсуждаться:
Джим Моррисон – публичная фигура, ищущая расширения своего художественного горизонта. Все публичные фигуры должны иметь публичный имидж. Лучший публичный имидж – это когда и публика, и художник довольны одновременно. Художник является первым, потому что ему приходится сосуществовать с этим имиджем наиболее близко. Поскольку человек Возрождения предполагает неограниченные исследования всего и вся, а также некоторые созидательные действия и стремления, я думаю, что Моррисон сможет жить в этом образе довольно легко. Однажды войдя в установленные этой памяткой рамки, он сможет стремиться, действовать, жить тем, что доставляет ему удовольствие, не подвергаясь опасности, и даже не беспокоясь об этом – репутация Хорошего/Плохого.