Они выступали в шикарной новой дискотеке “Ondine” у моста 59-й улицы Манхеттена. Это был один из весьма приличных клубов, предназначенных для высшей городской богемы, брехтовское кабаре, где празднование апокалипсиса было столь же обычным явлением, как и курение марихуаны. Это было первое “загородное” выступление группы. Нью-Йорк-Сити!
Глаза Джима закрыты, голова дерзко откинута назад. Он поставил ногу на основание микрофонной стойки, трясь промежностью о её стержень, время от времени встряхивая гривой вьющихся тёмных волос. У него за спиной Робби взял первые гипнотические ноты “Человека чёрного хода”.
Вопль, лай пумы в ночи – и затем Джим запел: “О, я человек чёрного хода / Мужчины не знают, но маленькие девочки понимают…”
Слово вышло на улицу и разнеслось как дешёвый мексиканский табак. На другой вечер сюда явился весь цвет группиз. “Вам нужно посмотреть эту группу, – сказала одна из них всем своим подругам. – Певец вполне того”.
Несколько недель Джим бродил по улицам нижнего Манхеттена, пил пиво на Бауэри, заглядывал в маленькие бутики, открытые в Нижней части Восточного побережья, изучая попадающиеся на пути книжные магазины Четвёртой Авеню. Были у него и деловые встречи с “Elektra” – чтобы подписать соглашение о выпуске пластинки на “Nipper Music”, одной из компаний Джека Холзмана, названной в честь его десятилетнего сына; чтобы утвердить фотографиюна конверт диска; чтобы с неохотой согласиться подредактировать “Прорвись насквозь ”, так что строчка “Она получит кайф / Она получит кайф / Она получит кайф” будет теперь звучать как “Она довольна / Она довольна / Она довольна”. Эта песня должна была стать первым синглом “Doors”, и Холзман боялся, что слово “кайф” разрушит эту воздушную пьесу. Из-за того, что у “Doors” было очень мало денег, они очень много времени проводили в гостинице “Henry Hudson” у себя в номерах, смотря по телевизору “мыльные оперы ”, куря траву; временами, когда становилось скучно, Джим на руках свешивался с поперечной балки гостиничного окна.
В конце ноября группа вернулась в Лос-Анджелес, и Джим поселился в одной квартире с Памелой Корсон. Они встречались уже около года, и теперь у неё была маленькая квартирка в Лорел Кэньон. Если Памела и не вполне принимала безответственность Джима, то теперь она уже успела к ней привыкнуть. “Начать с начала”, “переехать” означало для Джима не многим больше, чем то, что он будет спать в новом месте, потому что у него практически не было вещей, и перевозить ему было нечего. Более важен – и неприятен – был для Памелы тот факт, что если Джим проводил в её постели ночи со вторника по пятницу, то это совсем ещё не значило, что он проведёт там же ночи в субботу и в воскресенье, или же в следующие среду и четверг.