Прибыв в Москву, я был направлен в распоряжение командующего Западным фронтом Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко, командный пункт которого перебрался из под Смоленска в Касню. Туда я и направился.
Как на юго-западном направлении, так и на западном ни Генеральный штаб, ни командование Западного особого военного округа (ЗОВО; до июля 1940 г. Белорусский OВО) не приняли кардинальных решений, диктуемых обстановки с первого же дня войны для улучшения создавшегося крайне невыгодного положения, в котором оказались наши войска. Но так как в ЗОВО войск оказалось к началу войны меньше, чем в КОВО, то и противнику удалось сразу продвинуться на большую глубину, чем на Юго-Западном фронте.
На меня возлагалась задача прикрыть смоленское правление и не допустить продвижения противника в сторону Вязьмы.
На мой вопрос, какие войска и откуда будут выделены для выполнения этой задачи, я получил ответ, что войска будут те, которые мне следует задерживать и подчинять себе, начиная по дороге от Москвы до Ярцево.
Более конкретные указания мне следовало получить у командующего фронтом.
В мое распоряжение Генштабом была выделена группа офицеров на автомашинах, радиостанция и две автомашины с счетверенными пулеметами и личным составом.
К вечеру наша маленькая группа прибыла на КП фронта и я представился командующему С.К. Тимошенко, которого знал раньше. В 1930—1931 годах он был командиром 3-го кавалерийского корпуса, в котором я командовал 7-й Самарской кавалерийской имени английского пролетариата дивизией. Встреча наша получилась теплой и сердечной. В ней не чувствовалось разницы в занимаемом положении. Семен Константинович не проявлял никакого напускного величия, а сохранял простоту в обращении и товарищескую доступность, как в те времена, когда являлся комкором. Должен сказать, что он у всех нас, конников, пользовался не только уважением, но и любовью.
Ознакомившись с обстановкой по данным, имевшимся на это время в штабе фронта, я убедился: здесь ни у кого нет уверенности в том, что эти данные соответствуют действительности. С некоторыми армиями, в частности с 19-й и 22-й, связь нарушилась, и положение их оставалось неизвестным. Имелись, к примеру, непроверенные сведения о высадке крупного воздушного десанта в районе Ярцево, но если бы они и подтвердились, то оставалось неясным, прикрыто ли кем-либо ярцевское направление. Поступили также разрозненные и нечеткие сообщения о появлении в районе Ельни каких-то крупных танковых частей противника.
Получив дополнительные указания от командующего фронтом, чтобы задерживать всех, кто будет под любым предлогом отходить на восток, и подчинять себе любые части и соединения, которые могут оказаться на ярцевском направлении, а также организовать оборону этого рубежа, я в ту же ночь выехал в Ярцево. По пути подбирали всех, кто мог быть использован для организации противодействия врагу.