— Я выгляжу как разбойница, — глухо отозвалась она, — потому что я и есть разбойница. Не забывай.
— Но ты еще и женщина. И ты будешь носить это платье, если я сам надену его на тебя!
Глаза Кейтлин зло блеснули.
— Угу. Попробуй… А я буду стоять и ждать…
— Если идея пройтись по улице в чем мать родила тебе больше нравится, тогда делай, как знаешь.
Джейк махнул рукой и отвернулся.
— Мне показалось, ты сказал своей подруге, что я никуда не выйду из этой комнаты. Теперь передумал?
— Черт возьми, Кейт! До чего же с тобой тяжело!..
А Кейтлин сама не знала, что с ней творится. Ей почему-то все время хотелось расплакаться. Это пугало. Тогда она сразу почувствует себя слабой, беззащитной. Женщиной. А она ненавидела чувствовать себя женщиной. Джейк что-то пробудил в ней. Какие-то ощущения, чувства, которые она столько лет подавляла в себе. И самым неприятным из них было именно это — растущее чувство собственной слабости.
Это произошло даже не из-за их близости. Все это, оказывается, жило в ней постоянно, но только сейчас вдруг проявилось, пугающе и неотступно. Она не знала, что делать. Ей и так хватало в жизни неопределенности и неожиданностей. Мир постоянно поворачивался к ней не самой лучшей стороной. Но раньше рядом был брат, который мог поддержать, позаботиться. И она все время готова была прийти ему на помощь. Так они и стояли — вдвоем против всего мира. А вот теперь незнакомый мужчина вторгся в ее жизнь и все разрушил.
С Девоном тоже не всегда было легко, но одно Кейт знала точно: брат любил ее. И сейчас проблема заключалась вовсе не в этом. Проблема заключалась в том, что Джейк Лесситер вдруг заставил Кейтлин ощутить, что Девон — не единственный мужчина, который нужен ей в жизни. Что в ее жизни, кроме погонь, перестрелок, постоянных мыслей о мести, должны быть еще мысли… о любви, замужестве, материнстве. Джейк заставил ее вспомнить обо всем этом. И Кейтлин это не нравилось.
— Ты все еще собираешься посылать телеграмму… в Лидвилл?
Она спросила так внезапно, что Джейк на секунду растерялся.
— И не собирался.
Она посмотрела недоверчиво и нахмурилась.
— Нет собирался! Ты ведь сказал, что, если я не разденусь перед тобой, ты сообщишь маршалу, где мой брат.
— Извини. Я сказал только, что будет очень плохо, если кто-то сообщит маршалу… А остальное ты все сама придумала.
— Ты просто скотина! — произнесла она сдавленным от ярости голосом. — Значит, ты одурачил меня!
— Ты сама себя одурачила, — пожал он плечами. — Я предположил, а выводы сделала ты сама…
Ярость душила Кейтлин. Особенно при виде его полнейшей невозмутимости. Как она хотела, чтобы сейчас у нее в руке оказался кольт! Она заставила бы его пожалеть о своих предположениях! Но у нее не было кольта. И не было уверенности, что она сможет в него выстрелить.