Наше отделение постоянно давало информацию Военному совету Группы за подписью начальника УОО Группы тогда генерал-лейтенанта П. И. Ивашутина. Информация касалась положения в частях группового подчинения, грубых нарушений дисциплины, воровских махинаций и т. д.
В начале 1949 года я был назначен начальником Особого отдела 28-го гвардейского стрелкового корпуса, штаб которого дислоцировался в г. Гере (Тюрингия). Ранее, когда мне исполнилось 27 лет, присвоили звание подполковника.
Корпус был большой. Он имел две дивизии личного состава в городах Иена и Рудольштадт, артиллерийскую бригаду, зенитный полк, батальон связи и саперный батальон, некоторые другие части.
Командиром корпуса был генерал-лейтенант А. Веденин, прекрасный командир и замечательный человек, с которым меня связывали теплые дружеские отношения. Я много помогал ему, постоянно давая ему нужную информацию. Впоследствии А. Веденин долгое время был комендантом Московского Кремля.
Как и в Потсдаме, работа Особого отдела корпуса была направлена на выявление возможной агентуры союзников в частях корпуса, борьбу с изменой Родине, с разного рода отрицательными проявлениями, снижающими боеготовность корпуса.
По окончании войны офицеры Группы войск в Германии не имели права привозить к себе жен. Жили без семей. Только офицерам особых отделов было разрешено привезти своих жен и детей. В этой связи не обходилось, естественно, без определенных нареканий в адрес особистов.
Поскольку армейские офицеры находились без семей значительное время, довольно часто случалось, что они вступали в интимные отношения с немками. Последние, надо сказать, охотно шли на эти связи. Офицеры особых отделов не оставляли без внимания эти отношения, поскольку порой они приводили к попыткам офицеров уйти на Запад, то есть вели к измене Родине.
Припоминается один из случаев. Офицер-артиллерист в г. Гере, майор, установил устойчивую связь с одной из немок, которая, по нашим данным, была связана с иностранной разведкой. Она стала потихоньку обрабатывать майора и склонять его к уходу на запад. Имея такие сведения, я вызвал к себе офицера для профилактической беседы, в которой потребовал от него прекращения связи с немкой, указав, что в противном случае он может быть отправлен в Советский Союз.
Через некоторое время поступили данные, что офицер не является на службу. Мы, естественно, встревожились, думая о том, что, возможно, тот совершил измену Родине. Немедленно пошли на квартиру к немке. Дверь оказалась закрыта, на стук и звонки никто не отвечал. Взломав дверь, мы нашли несчастную хозяйку и нашего майора, молодых и красивых, лежавших на кровати валетом мертвыми. Она погибла от выстрела в сердце, он от пули в висок.