– И что он собой представляет?
Марья смотрела на меня с сарказмом.
Ну, это уж слишком! По-моему, Марья забыла, что она не мой партнер с соответствующими правами, а всего лишь личный секретарь-референт.
Я не сомневался в ее словах. Марья, в отличие от меня, местная, а потому у нее могли быть хорошие друзья, готовые ради денег сделать все, что угодно.
Но она, похоже, не знала прописной истины: сотворенное зло, пусть даже с благородными намерениями, имеет свойство множиться и возвращаться к тому, кто его сделал. Как примитивная инфузория – делением.
И "наезд" на Висловского может оказаться брошенным в горах камнем, который вызовет лавину.
А мне очень не хотелось снова менять место жительства и начинать жизнь сначала. Я просто устал от вечных скитаний.
Мне нравился и этот город, и мой офис, и Мария, и люди, с которыми приходилось общаться. Естественно, за исключением Сачка… сукин сын!
– А вот это, милочка, не твое дело! – отрезал я грубо.
Марья уже привыкла к резким сменам моего настроения, а поэтому отреагировала на грубость с удивительным спокойствием. Опустив глаза, она стояла передо мной с непроницаемым лицом, буквально излучая антарктический холод.
Только теперь, с большим опозданием, я наконец сообразил, что даже не предложил ей присесть.
– Извини… – сказал я покаянно. – Нервы ни к черту…
Марья с пониманием кивнула. Ее лицо немного прояснилось. Но она смолчала.
Я решил объясниться:
– Я сам пойду к этому козлу, чтобы внести ясность в наши отношения. Все равно нужно что-то предпринимать. Если у Сачка все бабки в обороте, пусть продает свои машины. У него их три или четыре.
Как раз хватит, чтобы вернуть мне долг.
Марья снова промолчала (все-таки обиделась, подумал я), но в уголках ее резко очерченных губ мелькнула недоверчивая улыбка.
Я понял, о чем она подумала, – не видать мне денег, как своих ушей. И про себя сокрушенно вздохнул.
Эх, где мои молодые годы… Вернись те времена, Сачок сейчас бы слезами полы мыл, умоляя забрать долг, притом с большими процентами. Бывали дни веселые…
– Да, да, надежды юношей питают, но пока иного выхода нет! – сказал я раздраженно.
Вскочив на ноги, я заметался по кабинету.
– Нужно что-то придумать! Разборка и суд меня не устраивают. Надо искать третий путь.
– Он уже есть, – наконец подала голос Марья.
– О чем ты?
– Мы можем поправить дела фирмы и без денег, присвоенных Висловским. Наши зарубежные партнеры предлагают нам брать товары на консигнацию.[4] Я только что получила факс.
– Не понял… А разве я об этом их просил?
– Простите, может, я несколько поторопилась… – Марья зарделась, уж непонятно от чего. – Однажды в разговоре вы обсуждали этот вариант… Вот я и подумала…