Ведь чувствовал, почти знал, что дон Мануэль готовит западню, – и поперся, словно молокосос. А больше всего меня злило, просто приводило в неистовство, что никто не узнает, как я кончил свои дни и где.
Никогда бы раньше не подумал, как это будет важно для меня. – Я с тебя сейчас шкуру спущу, гринго, – злобствовал толстяк, пытаясь меня запугать.
Видно, ему очень хотелось, чтобы я просил пощады.
– И раны перцем посыплю…
– Кончай с ним поскорее, Родриго, какого дьявола! – раздался грубый недовольный голос.
В поле моего зрения появились еще двое: низкорослый мулат с красным платком на шее и белый, судя по длинным прямым волосам цвета вороньего крыла и широким скулам, с малой примесью индейской крови. Так что его можно было отнести к метисам.
Говорил мулат. – Не-ет, брат Диего, ты меня не торопи. Я должен за искалеченную руку отплатить сполна.
Он ткнул мне едва не в лицо забинтованную ладонь левой руки.
– Я пообещал дону Мануэлю, что он получит не только кошелек этого гринго, но и в придачу пять тысяч крузейро, если доставит его сюда. Имею я право на свои кровные поразвлекаться, как хочу?! – Имеешь, имеешь, – успокоил его мулат, закуривая. От него несло потом и прогорклым рыбьим жиром.
– И все же долго не тяни, – сказал мулат. – Через три часа у нас встреча, там мылятся хорошие деньги, не забывай об этом. Как раз и вернешь то, что должен дону Мануэлю. – Начинай, – поддержал Диего и метис.
Мне уже приходилось встречаться с такими, как он. У многих метисов жестокость в крови. Все дело в том, чьи гены преобладают: белого человека или индейца.
В предвкушении "зрелища" метис уселся на железную бочку из-под бензина, судя по надписи.
– Я так давно не был в цирке… ху-ху-ху! Он неожиданно утробно рассмеялся – будто где-то под крышей заухал филин. – Слушаю и повинуюсь, брат Жозе!
Родриго картинно раскланялся, повернулся ко мне и рванул ворот рубахи, чтобы обнажить меня до пояса.
И застыл, выпучив глаза.
Что это с ним? – подумал я, наблюдая, как изменилось лицо толстяка. Он вдруг позеленел, а во взгляде промелькнул такой ужас, будто толстяк увидел свою смерть.
– Это… это к-как… Откуда?! – наконец прорвало его.
– Что там такое, Родриго? – всполошился мулат и подошел поближе.
За ним, нехотя оторвав зад от не очень удобного, но все же сиденья, последовал и Жозе.
– Т-талисман! – вскричал Родриго, тыкая пальцем мне в грудь.
– Дьявол! – присмотревшись, отшатнулся Диего. – Не может быть! – Спросите у него, – посоветовал Жозе. Он был взволнован не меньше своих приятелей. – Где ты взял талисман… г-гринго? – спросил меня Родриго.