Только в лифте я заметил, что меня прошиб пот, – мне очень не хотелось поднимать шум раньше времени.
Столовая, куда я прикатил тележку, пустовала.
Я знал расположение комнат. Эрнесто добыл в местном магистрате планировку дома, и хотя она была уже древняя и, наверное, вилла не раз подвергалась реконструкции, мне хватило и общего принципа обустройства пристанища Тимохи, чтобы найти его кабинет без особых затруднений.
Дверь кабинета была не заперта. Но, к сожалению, Крученый был не один – из-за мореного резного дуба приглушенно слышались и другие голоса.
Это было плохо.
Я прислушался. Разговаривали как минимум трое. Но были ли в кабинете еще и телохранители?
В этот момент я очень пожалел, что со мной не было моих сюрикэнов. Они бы сейчас оказались как нельзя кстати. Что поделаешь, через охрану даже гвоздь нельзя пронести…
Неожиданно на лестнице раздались шаги, и в коридоре второго этажа появилась симпатичная девушка с корзинкой, в которой, скорее всего, находились вилки, ложки и ножи. Она меня не увидела, так как зашла в столовую.
Все, медлить и колебаться уже нельзя – не ровен час, заявится сюда кто-нибудь из телохранителей Тимохи…
Я осторожно приоткрыл дверь кабинета; к счастью, она даже не скрипнула.
В образовавшуюся щель я рассмотрел огромный письменный стол на резных ножках, явно старинный, наверное доставшийся Крученому от прежних хозяев гасиенды, а также несколько кресел, расположенных полукругом.
Тимоха сидел напротив двери, и из-за ярко освещенных окон за спиной бывшего моего шефа я плохо видел его лицо.
В двух других креслах расположились господа весьма солидной наружности, по-видимому, какое-то местное начальство. Их можно было не принимать в расчет.
Но есть ли в кабинете кто-нибудь из телохранителей? Если да, то думаю не больше одного. И он должен находиться возле двери.
Ладно, два, три или больше – без разницы; мое время пришло…
Их все-таки оказалось двое.
Наверное, они просто разжирели, как господские коты, от спокойной и размеренной жизни в Южной Америке, так не похожей на нашу, родную, где они и спать ложились с базукой под матрасом. А потому реакция у них была нулевой.
Когда я влетел в кабинет, тот, что был справа от меня, просто оцепенел; его я уложил вторым.
А первым я отправил в небытие громилу под два метра росточком, который, как ни странно, все-таки успел среагировать на мое появление. Но вместо того, чтобы достать пистолет, попытался меня схватить.
Эта ошибка ему дорого обошлась…
Молниеносно выхватив пистолет из кобуры поверженного двухметрового детины, я наставил его на Тимоху и сказал, обращаясь к гостям: