Но как?
– Вон там! – закричал Дэниел, и по каменной усыпальнице прокатилось эхо. Он быстро застучал по клавишам клавиатуры: «Даллас, ты это видишь? Ты видишь изображение?»
Через мгновение на мониторе ноутбука появились слова: «Мы все видим, доктор Стивенсон. Примите наши поздравления».
Дэниел выключил фонарь «Коулмэн», повысил яркость компьютерного монитора, чтобы снимок стал более отчетливым. Сомнений быть не могло: он все-таки сделал это. Наконец-то у него в руках было доказательство того, что представители древнего народа майя являлись потомками тех, кто уцелел после гибели Атлантиды.
Если бы только в этот момент Кэти была рядом и разделила его радость!
Вглядываясь в наложенные одно на другое изображения на мониторе – результат многолетней работы, Дэниел рассмеялся, и звук его голоса отразился от влажных, обветшалых стен древней гробницы и тут же затих.
Кэти…
В целом мире Кэти была единственным человеком, который не смеялся, когда он впервые выдвинул теорию о том, что народ майя произошел от древних миноанов, выброшенных океаном после разрушения Атлантиды на Юкатанское побережье. Кэти, которая оказывала ему неоценимую моральную поддержку письмами и телефонными звонками в те долгие, одинокие недели, когда он трудился в узких, жарких комнатах, находящихся в гробнице короля майя, когда он почти оглох от рева генератора света. Его право на то, чтобы его воспринимали всерьез, было не меньше, чем и у всех остальных. Кэти научила его утирать нос тем, кто на него клеветал. «Расширь границы возможного, Дэнно, – советовала она. – Сломай их идеалы. Но сломай их своими доказательствами».
Многолетние поиски и исследования, изучение снимков с воздуха, занесение сведений в компьютер и искренняя увлеченность, граничащая с одержимостью, привели его к одному любопытному холму в мексиканских джунглях, который после двух лет тщательных раскопок оказался не чем иным, как могилой до этих пор неизвестного короля майя.
Коллеги нехотя и небрежно здоровались с Дэниелом. Но однажды он обнаружил фреску, которую до этого никто и никогда не видел. Вместо тучной фигуры с дряблыми руками и отвисшим животом, какие находили в Бонампаке, ему попались фигурки тонкие и гибкие, с изящной талией, длинными черными волосами, свисающими с плеч, и уже с плоским лбом и удлиненным черепом – все это было характерно для искусства майя. Когда Дэниел заявил, что эта находка являлась доказательством его теории об Атлантиде, недоброжелатели продолжали насмехаться.
Но этим доказательства не исчерпывались. Удалив слой кальцита со второй стены, Дэниел обнаружил то, чего еще не находили в Мексике, Центральной и Южной Америках: фреску с изображением змей, предшествующую появлению образа Пернатого Змея, ставшего главным божеством в империях толтеков, ацтеков и майя. Люди, изображенные на фреске, держали в каждой руке по змее – этот сюжет был характерен для искусства миноанов.