* * *
Звонок был из Синая.
Когда Зик закончил, Майлз попросил его оставаться на линии, затем нажал кнопку прибора внутренней двусторонней связи. Мужской голос ответил:
– Слушаю, мистер Хэйверз.
– Мистер Ямагучи, отыщите для меня всю информацию об археологе по имени Кэтрин Александер. Где живет, кто ее коллеги, друзья, любовники – все. И поторопитесь. – Он возвратился к разговору с Зиком, отдав тому короткий приказ: – Забудь о Хангерфорде, достань свитки и убедись в том, что доктор Александер никому не разболтала об этом.
Перед тем как снова присоединиться к семейному кругу, Майлз решил посетить одно место, в котором бывал лишь он один и которое находилось под землей: невидимые для посторонних глаз успокаивающие пастельные тона, приглушенный свет, стены, сквозь которые не проникал ни один звук внешнего мира. Это был музей, в котором он хранил свои трофеи, находящиеся в герметичных стеклянных сейфах, в которых поддерживался определенный уровень влажности и интенсивности света, а также были установлены датчики землетрясений и самая современная охранная система.
Хотя Хэйверз никогда не ограничивался лишь предметами, имеющими отношение к религии, ему казалось, что именно они составляют большую часть его коллекции. Он понял, что ценность предмета заключается вовсе не в его возрасте, редкости или количестве инкрустированных драгоценных камней. Если речь шла о предмете религиозного характера, он становился бесценным. Люди обладали одной чертой: больше всего они ценили то, чего не видели.
Он подумал об Эрике, которая последнее время находилась в духовном поиске. Она не была одинока в нем. В последнее время то и дело можно было слышать о религиозных истериях и необъяснимых событиях, относящихся к религиозному миру: явление Марии, плач святых статуй, образ Иисуса на двери гаража. Была вывешена Туринская плащаница, и ее увидело рекордное количество людей, многие из которых клялись, что прежде глаза образа на плащанице были закрыты, а теперь открылись. В Великобритании была созвана армия, чтобы сдерживать людей, съехавшихся отовсюду к Стоунхенджу и разбивших у него палаточные лагеря, установивших дома на колесах и автофургоны в предвкушении катаклизма, который должен был принести с собой Новый год, наступающий через две недели. А какие строились планы! Вечеринки на океанском лайнере «Королева Елизавета Вторая» и на Космической игле в Сиэтле, чудовищные авторалли в Карлсбадских пещерах и Мачу Пичу, чартерные авиарейсы на юг Тихого океана, чтобы люди смогли пролететь между двумя островами, где проходит линия перемены дат, и таким образом получить возможность отпраздновать Новый год дважды. Безумство витало в воздухе, и Майлз получал от этого удовольствие, потому как на безумстве можно было заработать. Особенно на религиозном безумстве.