– Ничего, бывает, не расстраивайся, – пощекотал он ей шею под подбородком, снимая таким образом у нее нервное напряжение. – Лиха беда начало! На моей бейсбольной кепке вышит наш фамильный девиз: "Проиграй сражение, но выиграй войну!"
– Это тетушка Люси вышила его? – спросила Хелен, спуская ноги на пол.
– Откуда ты о ней знаешь? – удивился он.
– Ты сам же мне о ней и рассказал, вспоминая о том, как в юности гонял ее любимую кошку.
– Ах, да! Теперь вспомнил. Ошибки молодости, – осклабился Дэн. – Сейчас я стал гораздо терпимее относиться к кошкам, особенно синеглазым. Так мы будем пить кофе? Я без него не встану с места: коленки дрожат.
У Хелен поджилки тряслись не меньше, чем у Дэна. Она покрылась красными пятнами от возбуждения и не пыталась скрыть своего желания. Он был первым, кого она сама захотела, более того – он дал ей шанс утолить свою страсть. Но она упустила его, опасаясь, что раскроет ему свою страшную тайну, и подавила естественное чувство, хотя и с трудом.
Он мог бы воспользоваться ее минутной слабостью и добиться своего, однако, не сделал этого. Какой он замечательный человек! Если бы не ее проблемы, она доверила бы ему себя. Впрочем, подумала она, не нужно все так усложнять: Дэн скоро улетит в Америку, и она его никогда больше не увидит.
При этой мысли Хелен едва не стало дурно. Значит, она снова останется одна, наедине с мраком. Она зажмурилась и глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки.
Закинув голову, Дэн молча смотрел в потолок, пытаясь унять зов природы и подчинить тело воле. Стряхнув наконец с себя наваждение, он начал мыслить как обычно: быстро и логично. Хелен хочет быть с ним. В данный момент ему следовало бы утолять иссушающую страсть, охватившую их обоих. А он вместо этого подавляет естественное желание и пробует проникнуть в ее сознание, не ставя никакой конкретной задачи и ничего определенного не требуя от нее.
Впервые за всю свою жизнь, напряженную, полнокровную и активную, Дэн утратил рассудок из-за женщины. Однако Хелен считает, что не достойна его, хотя и сама изнемогает от желания. Страх выдать какую-то сокровенную тайну полностью поработил ее сознание. Как это она сказала? Если бы ты только знал, какая я на самом деле…
Но он видел ее всю насквозь, читал совершенно иное в ее фиалковых глазах! Так что же лишало ее покоя! Какая страшная вина гнала из дому по ночам? Он обязан это узнать!
– Я посвятил тебя в секреты своей юности, – сказал он за чашкой кофе, словно бы между прочим. – А теперь твоя очередь рассказать мне что-нибудь о твоей.