– До встречи, – сказала она и быстро повесила трубку.
Джеми, очевидно, стоял у телефона, ожидая ее звонка, потому что снял трубку сразу же.
– Клэр пошла наверх прилечь, – объяснил он ей. – Я не хотел, чтобы телефон ее разбудил. Так ты поговорила с Гаем?
– Он сейчас в Эдинбурге, – сказала она ему. – Я собираюсь прямо сегодня отправиться туда.
– Спасибо, что ты идешь на это ради меня, – сказал он взволнованно. – Я знаю, как тебе противно обращаться к нему с просьбами, и я бы никогда не попросил тебя об этом, если бы не Клэр…
– Как она? – с тревогой спросила Марни.
– Нервничает, – коротко ответил ее брат. – Улыбается. Притворяется, что спокойна, хотя все время боится сделать что-то не так, следит за собой, продумывает каждое свое движение.
– Да, – проговорила Марни, хорошо представляя душевное состояние Клэр после недавнего выкидыша.
Она на собственном опыте знала, что после того, что случилось, женщина не может не винить во всем себя. И здравый смысл, и врачи могут твердить тебе, что это всего лишь нелепая случайность, которых немало в этой жизни, но как бы ты ни пыталась убедить себя в этом, все равно чувство вины не покидает тебя. Оно будет терзать себя день и ночь.
– Если бы нам только удалось спокойно прожить следующий месяц! Возможно, тогда она и поверит в то, что на этот раз все будет хорошо…
– Передай ей привет, – сказала Марни. – И сделай так, чтобы у нее больше не было причин волноваться.
– Я же не полный идиот, – обиженно ответил Джеми. – Я прекрасно понимаю, как она мучается из-за меня.
«Ну что ж, это уже что-то, – подумала Марни. – Может быть, этот двойной кризис заставит ее безалаберного, вечно занятого своими машинами брата измениться в лучшую сторону».
– Как только Гай скажет, что он сможет сделать, я тебе позвоню, – сказала она. – А ты как следует заботься о Клэр.
– Я и собираюсь делать это, – твердо пообещал он. – И еще раз спасибо за то, что ты делаешь это для меня.
– Не надо благодарить меня, Джеми, – устало вздохнула Марни. – Поблагодаришь Гая – если только он согласится вытащить тебя из передряги и на этот раз.
Никто из тех, кто знал Марни Вестерн-Фрабосу – красивую, но ведущую богемный образ жизни художницу, вечно одетую в перепачканную краской футболку и потертые джинсы, не узнал бы ее в элегантной даме, грациозно спустившейся со ступенек аэровокзала вечером того же дня.
Для мужчины, чьи темные глаза следили за ее движением в толпе, она олицетворяла собой все, что он ценил и любил в женщине. Стоило ему впервые увидеть ее, как он почувствовал, что все его существо воспылало жаждой обладать ею, обладать полностью и безраздельно. С тех пор прошло пять долгих и полных событий лет, но все же он был не в состоянии подавить в себе мучительного желания, охватывающего его каждый раз, как он ее видел.