Купертино посторонился, пропуская кошку.
— О господи, — Кэрол откинула с лица белокурую прядь и кивнула. — Сколько же это сейчас времени? — Пустынную улицу заливал серый, холодный свет. Зябко поежившись, она сложила руки на груди. — С чего это ты встал так рано? Прежде тебя из кровати было не вытащить до восьми часов.
— Я еще не ложился.
Ступив через порог, Купертино оказался в гостиной. Темно, окна задернуты шторами.
— А кофе можно у тебя попросить?
— Конечно..
Она сонно прошлепала на кухню, подошла к плите и нажала кнопку «Горячий кофе»; появилась чашка, а за ней другая. От кофе подним amp;чся ароматный пар.
— Мне — со сливками, тебе — сливки и сахар. Ты всегда был малость инфантилен.
Кэрол передала ему чашку; ее собственный запах — запах теплоты, мягкости и сна — мешался с запахом кофе.
— Ты и на день не постарела, — сказал Купертино, — а ведь прошло уже больше трех лет.
Не то что не постарела, она стала за это время еще более худощавой, стройной.
— А это что, наводит на какие-то подозрения? Кэрол села за кухонный стол; щеки ее раскраснелись, глаза блестели, сложенные руки все так же целомудренно прикрывали грудь.
— Нет, просто комплимент. — Купертино тоже сел. — Меня послал Агопян; он считает, что мне нужно с тобой встретиться. По-видимому…
— Да, — прервала его Кэрол, — я с ним знакома. Я несколько раз ездила в Северную Калифорнию по делам, по дороге заходила и к нему. Он попросил меня в одном из писем. Мне Агопян понравился. Вообще-то, за это время тебе пора бы и вылечиться.
— Вылечиться? — пожал плечами Купертино. — Я чувствую себя отлично. Вот только…
— Вот только у тебя сохранилась эта самая idee fixe. Твоя главная бредовая навязчивая идея, с которой не может справиться никакой психоанализ. Верно?
— Если ты имеешь в виду мои воспоминания о том, как я тебя убил, то да. Они у меня сохранились, — согласился Купертино. — Я знаю, что так и было. По мнению доктора Агопяна, ты могла бы рассказать мне нечто о происшедшем; в конце концов, как он верно заметил…
— Да, — кивнула Кэрол, — но только есть ли какой-нибудь смысл обсуждать с тобой всю эту историю. Это неприятно, скучно, и вообще — какие разговоры в шесть утра? Давай лучше я вернусь сейчас в постель, а встретиться и поговорить можно потом, ну хотя бы сегодня же вечером. Нет? — Она вздохнула. — Ладно. Так, значит, ты пытался меня убить. У тебя был лазер. Дело происходило в нашей квартире, в Нью-Детройте-Джи, на Ганимеде, двенадцатого марта две тысячи четырнадцатого года.
— Почему я хотел тебя убить?
— Ты сам знаешь. — В голосе Кэрол звучала горечь, ее грудь дрожала от негодования.