Но Александра уже привыкла к блеску и зрелищности. То, что казалось волшебством, все чаще обнаруживало свою искусственную суть. Она начинала видеть, что весь этот парк был продуман до мелочей и создан руками человека, кроме цветов и деревьев, и то насчет некоторых она не была уверена. Все было очень умно устроено, чтобы радовать глаз. Она признавала, что пресыщенное отношение к красоте у нее может быть результатом того, что она больше не видела Драмма, разве что издали. Или из-за того, что в новых туфлях у нее болели пальцы ног, или из-за того, что Джилли и Деймон где-то отстали. Они шли, беседуя шепотом, заблудившись среди чудес и своих собственных сладких признаний. В последний раз, когда Александра видела Эрика, он был захвачен мисс Пробишер. А Драмм скорее всего еще был с Аннабелл.
Неудачный момент для нее остаться с собой наедине. Сумерки — плохое время для любой одинокой женщины. Время раздумий и сожалений. Теперь Александра понимала, что день заканчивается, а это означает окончание многих других вещей. Ее посещение Лондона почти закончилось. Ее домик, казалось, находился в тысяче миль отсюда, но все же она знала, что сейчас ближе к нему, чем была в течение всех этих быстро промчавшихся дней. Ее поездка отошла уже в область воспоминаний, а то, что оставалось, представляло такую малость. Наступит ли для нее когда-нибудь такое же время?
День закончился, солнце скрылось, так же как мужчина, о котором она осмеливалась мечтать. Александра внезапно поняла, что сердится не меньше, чем печалится. Почему некоторым людям дается все, чего они захотят, а другим остается только мечтать? Почему некоторые рождаются с титулом, богатством и положением, которое позволяет им делать все что заблагорассудится, а остальным приходится работать с утра до ночи и пробиваться в мире, который презирает невезучих? Она не испытывала ненависти к Драмму из-за его состояния, только завидовала и печалилась, потому что потеряла иллюзию когда-нибудь стать для него другом. Дружба предусматривает равенство. И где сейчас ее друг?
Александра сняла шляпку, держа ее за завязки и покачивая, шла по узкой аллее, глубоко задумавшись. Она свернула в сторону и замерла, отвлекшись от грустных мыслей. Далекие звуки музыки заглушало журчание бегущей воды, и она рассеянно следовала туда, откуда доносился плеск. Внезапно деревья расступились, и ее взгляду открылась поляна. Журчание доносилось со стороны высокого водопада, где поток воды бежал по неровным камням и обрушивался в пруд. За водяным каскадом скрывалась пещера, видимая только благодаря тому, что вход в нее обрамляли сотни крошечных дрожащих огоньков.