Уинтертон повернулся. На его лице было ледяное выражение.
— Ты улыбаешься? — холодно спросил он сына. — Так счастлив, что остаешься здесь?
— Так непривычно слышать, что кто-то говорит вам нет, — ответил Драмм. — Я изумлен. Кажется, никогда, еще такого не слышал.
Его отец не успел ответить, в комнате началось настоящее нашествие.
— Только не говорите нам, что Драмму придется уехать! — взмолился Роб, первым прибежав в комнату и обращаясь к доктору.
— Роб! — воскликнул Вин, покраснев под взглядом, которым смерил их высокий седовласый человек у окна. Он смотрел так, словно они вошли, не удосужившись перед этим одеться. — Где твое воспитание, ты же не был представлен.
— Это легко исправить, — сказал Драмм. — Отец, доктор, это братья хозяйки дома, по росту — Вин, Кит, а маленький торопыга — Роб. Мальчики, это мой отец, граф Уинтертон, и доктор Рейнз, который специально приехал из Лондона, чтобы осмотреть меня. Он удивлен, что я еще жив, и теперь после его осмотра я тоже удивлен. — Драмм весело взглянул на доктора. — Если я выздоравливаю, то только благодаря тому, что эти ребята делали все, чтобы я не грустил.
— Веселье сердца есть лучшее лекарство, — согласился доктор, и мальчики поклонились новым гостям.
— Эта троица заставит и мертвого ходить, — стоя за спиной, заявил Эрик.
— Это Алли делала все, — запротестовал Роб.
— А если кто-то сейчас же не уйдет, то испортит всю мою работу, — донесся из коридора голос Александры, которая, стоя на цыпочках, пыталась заглянуть в комнату. — Вернулась миссис Тук, и доктор Пэйс уже поднимается. Мальчики, пожелайте всем спокойной ночи. Я принесла нашему пациенту поднос с ужином, но не могу его даже внести, уж не говоря о том, чтобы поставить!
Мальчики снова поклонились и стали выходить.
— Я вернусь утром, Драмм, — выкрикнул Роб, когда братья выталкивали его за двери.
— Удержишь тебя, как же! — рассмеялся Драмм.
— Они называют тебя по имени? — неверяще переспросил его отец, как будто они были в комнате вдвоем.
Александра заговорила до того, как он успел ответить.
— Это моя вина, ваше сиятельство. Видите ли, это имя граф произнес, будучи почти без сознания, и мальчики привыкли называть его так. Мы в сельской местности не так щепетильны, но я не должна была позволять подобной фамильярности.
— Вы так и делали, — напомнил ей Драмм. — Но я отдал противоположный приказ. Было бы нелепо, если бы они обращались ко мне «ваше сиятельство», когда вся моя жизнь зависела от них.
— И все-таки я должна была поправить их. — Она наклонилась, чтобы поставить поднос на столик возле него. Ее голос звучал спокойно и размеренно, но Драмм заметил, что руки у нее дрожат. — Это правда? — спросила Александра, глядя ему прямо в глаза. — Вы нас покидаете?