Несомненно, все мы актеры в каком-то спектакле, а Френч по натуре азартный игрок, и Чантри неспроста предложил ему эту игру: победишь — возьмешь все. А уж ради победы Френч не постоит ни перед чем. Наверняка он постарается облапошить Тома и, вполне возможно, уже готовит ему какую-нибудь пакость.
В этой сделке Френч Вильямс рисковал только своим временем. Во всяком случае, ему всего лишь предстояло прогуляться до Доджа. Хотя, разумеется, сидеть в салуне «Святой Джеймс» гораздо приятнее, чем трястись в седле неизвестно для чьей выгоды.
Для Тома же риск огромен. При победе Френча его, Чантри, жизнь и вовсе не будет стоить и цента. Кроме того, он брал на себя непомерную моральную ответственность, рискуя не своими деньгами.
Чантри все время заставлял мозг трудиться. Снова и снова обдумывал ходы в этой партии, так и этак прокручивал в голове различные варианты.
Чантри встал на рассвете, быстро позавтракал и вышел из отеля. В ближайшей конюшне купил двух лошадей, серо-коричневую и чалую. Обе в отличном состоянии, послушного нрава, хотя и достаточно шустрые. Затем отправился в магазин и приобрел спальный мешок.
— Купите лучше револьвер, — посоветовал продавец, подтянутый мужчина средних лет, по виду германец. — Он полезнее.
В ответ Чантри, улыбаясь, помотал головой.
— Сомневаюсь… Куплю, пожалуй, винтовку. Давно мечтал поохотиться на буйволов. — Он взял в руки сверкающий новизной винчестер-73, погладил с восхищением ствол. — В дороге попрактикуюсь.
— Только не стреляйте возле коров, — сказал продавец. — Разбегутся — не соберете…
И Том про себя отметил, что этот мужчина не всегда был владельцем магазина.
Как и договорились, Френч собирал скот на побережье Вермежо, северо-восточнее Симарона, откуда после полной готовности они двинутся к железной дороге.
Оседлав чалую, а серо-коричневую ведя за собой, Чантри прибыл в расположение лагеря Френча.
Коров уже согнали много. Нанятые помощники сновали на лошадях возле стада, группируя скот и приводя сюда новые партии животных.
Возле вагончика, предназначенного для трапез и складирования всякого багажа, откинувшись спиной на спальный мешок, развалился Вильямс. Щурясь от солнца, он улыбнулся Тому той улыбкой, от которой мороз пробегал по коже. В ней сквозило что-то похожее на презрение, а может, и любопытство. Когда Чантри спешился, кто-то вышел из вагончика. Ступил и замер, выжидая. Это был Дач Акин.