Марк поселился в гостинице и стал ждать. Прошли сутки, но никто к нему не обращался. Он как мог убивал время, написал длинное письмо Терезе, умоляя ее сообщать подробнее о жизни детей и о своей жизни, плавал в гостиничном бассейне, листал спортивные и женские журналы, купленные в табачном киоске, — единственное здесь чтиво на английском языке. Выехать за пределы города без специального разрешения полиции Марк не мог, а все местные достопримечательности — три церкви и заброшенный зоопарк — он уже осмотрел из окна такси. С заходом солнца город словно переставал существовать.
Ночью казино наполнилось людьми, и отель превратился в оазис шумной суеты посреди молчаливой пустыни города. Марк сидел в баре до тех пор, пока все посетители, за исключением одного, не ушли к карточным столам. Наконец, оставшийся посетитель попросил счет, подошел к Марку, сел за его столик и протянул руку с тщательно наманикюренными ногтями.
— Ваша фамилия Ричардс, верно? Я — Джонни Кардильо. Мне говорили, что вы должны приехать.
У Кардильо было худое лицо крестьянина с глубоко посаженными глазами, небольшим носиком и маленькими ушами, словно добавленными после долгого раздумья. Он был в сером шерстяном костюме, выдававшем своей нарочитой скромностью происхождение Кардильо.
— Вы американец или итальянец, Ричардс?
— Сицилиец.
— Из какой части Сицилии? — Кардильо пристально смотрел на Марка, словно подозревая, что он просто бахвалится.
— Кампамаро. Рядом с Кальтаниссеттой.
— А Энну знаете?
— Это в пятнадцати милях от того места, где я родился. Восторженное выражение медленно расползлось по лицу Кардильо.
— Надо же! У меня отец родился в Энне, а мать из Санта-Катерины — это, знаете, по дороге в Кальтаниссетту.
— Там жила моя бабка с отцовской стороны. У нее была пекарня. Дожила до девяноста четырех лет.
— В Санта-Катерине? Да, мир тесен, Ричардс. Подумать только — в такой вот дыре встретиться с человеком из Кальтаниссетты! Вот совпадение, а? Сколько вы собираетесь пробыть в Трухильо-Сити?
— Дня два, не больше.
— Жаль, Ричардс. Не так уж часто представляется случай поболтать с кем-нибудь из родных мест. Вам надо задержаться. У нас тут есть кое-что интересное. Может быть, я даже смог бы ввести час в долю. До того как перебраться сюда, мы крутили одно дельце на Гаити. Знаете Гаити? Там слишком много черномазых, что было не очень по душе крупным игрокам, которых мы привозили из Канзас-Сити и Сент-Луиса. А здесь — страна белого человека. Здесь черномазые знают свое место. — Он погасил сигарету в пепельнице, украшенной маленьким бюстом диктатора. — El Benefactor