— Как вы думаете, взлетит он при такой погоде? — спросил Марк.
— Конечно. Видимость достаточная, а остальное не имеет значения.
— Будем надеяться, — сказал Марк. — А что Морган знает об этом деле?
— Он знает только, куда летит. И никаких вопросов не задает. Он не будет выходить из самолета.
— Он так и остался четырнадцатилетним мальчишкой. Как по-вашему, думает он о том, что с ним может случиться? Кардильо говорил вам, что не хочет брать его назад?
— Да, говорил. Я еще должен подумать, как с ним поступить, когда ты исчезнешь. — И Спина хрипло рассмеялся. Точь-в-точь говорящий попугай, подумал Марк.
* * *
Морган сидел в пустом помещении за бывшей билетной кассой. Слегка улыбаясь, он поднял от комикса сосредоточенное лицо, но, увидев Марка, вскочил и протянул ему руку.
— Привет, Гарри, — сказал Марк. — Рад снова вас видеть.
— Мне надо кое-что взять в машине, — сказал Спина. — Я сейчас вернусь.
— Ну вот, Гарри, мы и отправляемся на небольшую прогулку, — сказал Марк.
— Это для меня огромное удовольствие, мистер Ричардс. — Гарри стоял по стойке «смирно», подтянутый и полный нетерпения, в новой куртке на молнии с тремя матерчатыми скаутскими нашивками, говорившими о его высоком летном мастерстве.
— Не знаю, как мне и благодарить вас за то, что вы для меня сделали, — сказал он. — Просто не верится, что я наконец буду свободным человеком.
— Не стоит благодарности, — ответил Марк. — Мне удалось помочь вам, а вы кое-что делаете для меня.
— Скорее бы уж взлететь, — сказал Морган. — Я даже как-то немного волнуюсь. Когда мы вылетаем?
— Как только подойдут другие пассажиры.
— Я никого из них случайно не знаю?
— Представьте себе, знаете. Помните Боначеа Леона, с которым вы летали в Гватемалу?
Молодое жизнерадостное лицо Моргана словно вдруг постарело.
— Слишком хорошо помню.
— Он вам не нравится?
— Мне кажется, что это не тот человек, который может нравиться, мистер Ричардс. Я могу терпеть его, если это необходимо, но при виде его у меня мурашки бегают по коже. Он напоминает мне одного героя из фильма ужасов. Никому не охота находиться в обществе ненормального человека.
— Придется вам, Гарри, на какое-то время примириться с его присутствием. Сколько будет продолжаться полет?
— Пять часов, мистер Ричардс. Плюс-минус полчаса. Сейчас дует попутный юго-западный ветер силой в три балла, потом он стихнет, и мы немного потеряем скорость. Но у нас стоят дополнительные баки с горючим, так что в этом смысле никаких осложнений не будет… — Он говорил быстро, со словоохотливостью одинокого человека. — Здесь надо ожидать небольшой турбулентности, но мы будем лететь ниже этих слоев. Нам все равно придется лететь как можно ниже, чтобы нас не запеленговали. Хотелось бы по возможности обеспечить вам приятный ровный полет. У нас отличная машина: она справляется с турбулентностью лучше, чем «ДС-7». Мы можем не думать о погодных условиях. Сентябрь здесь скверный месяц, но как только минует октябрь, можно не волноваться. Ноябрь — месяц неплохой, когда нет дождя, а декабрь просто прелесть. Жаль, что вы не назначили полет на декабрь. Я иногда летал по этой трассе с грузом из джунглей, о котором я вам рассказывал, и всегда любовался ландшафтом. Как здорово снова сесть за штурвал. Сегодня мы вряд ли много увидим, но полет должен быть приятным и ровным…