Она покачала головой, тогда он взял ее сумку, открыл и вложил туда конверт.
— Зачем было напоминать?
— Ты говоришь так, будто тебя ждет испытание, — А разве нет?
— Послушай, Линда, не принимай это на свой счет, но о том, что делается в театральном мире, я имею представление. Кое-что ты повидала. Без этого у вас не проживешь.
— Но того, что требуешь ты, мне никогда не приходилось делать.
— Возможно. Тем не менее не понимаю, что здесь страшного.
— В этом есть что-то бессердечное. Послушай, серьезно, могу я на этой стадии выйти из игры?
— Нет, — ответил он, — не можешь. Бежать поздно.
— Сколько времени мне придется пробыть с этим твоим приятелем?
— Дня два-три. Я тебе уже говорил.
— А меньше нельзя?
— Не знаю. Может, и меньше. А может, и больше. Кто знает, может, он вообще не клюнет на тебя.
— Ты хочешь сказать, что, когда он меня увидит, ему, может, и не захочется со мной спать?
Марк пожал плечами.
— И что будет тогда?
— В таком случае наш договор отменяется, а тысяча твоя.
— Вот если бы так и случилось, — сказала она.
— Не очень на это рассчитывай. У моего приятеля хороший вкус. Я чувствую, что он врежется в тебя по уши.
— Ты женат?
— Да.
— Любишь жену?
— Да.
— Как она в постели? Итальянки, как правило, недурны, да?
— Говорят, да. Лично у меня нет причин для жалоб.
— Я тебе не нравлюсь, — сказала Линда.
— Ошибаешься.
— Но физически тебя ко мне не тянет.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что если бы тянуло, ты бы не говорил так о своей жене.
— В большинстве случаев я стараюсь говорить правду. Так что ничем помочь не могу.
— Жаль, что у тебя с ней такие отношения. С моей точки зрения, разумеется. Потому что я не знаю, могу ли я тебя кое о чем попросить.
— Смотря о чем. Но поскольку обстоятельства сложились так, как сейчас, я обязан выполнять твои просьбы.
— Не волнуйся, ничего особенного от тебя не потребуется. Просто мне бы хотелось, чтобы после всего этого мы провели здесь день-другой. Не обязательно в городе, лучше на побережье, где можно купаться, загорать и ни о чем не думать. Если я тебе нравлюсь, то это для тебя не будет так уж трудно.
— Ничего не обещаю, — ответил Марк. — Но постараюсь что-нибудь придумать.
— Как здесь хорошо, — повторила она. — А впереди у меня Саут-Бенд, так что не размечтаешься…
За квартал от «Линкольна» они увидели небольшую толпу. Люди стояли молча и не спускали глаз со сточной канавы. Марк дотронулся до руки Линды.
— Подожди минутку, — сказал он.
Он протолкался сквозь толпу. В канаве, нескладно разбросав руки и ноги, лежал юноша. Голова его покоилась на обочине, на щеках запеклась и засохла вытекшая из пустых глазниц кровь.