А ведь ей всего лишь двадцать семь. Неужели этот эмоциональный тупик – все, что есть в жизни? Конечно, были времена, когда она была сравнительно довольна жизнью – всегда только в отсутствие Руперта, но он, в конце концов, отсутствовал одиннадцать месяцев в году. Такие периоды перемежались периодами отчаяния, такого, как сейчас. Это случалось, когда он публично унижал ее, гоняясь за другими женщинами, и теперь, заразив ее триппером.
И ей всего двадцать семь. Элен всей душой жаждала любви, но, пробыв замужем за Рупертом шесть с половиной лет, она чувствовала, что действительно стала такой, какой ее видел Руперт, и в чем он ее обвинял. Она стала нудной, чопорной, постоянно болеющей и фригидной. Руперт так подорвал ее уверенность в себе, что Элен не чувствовала себя способной удержать другого мужчину. Она знала, что нравится мужчинам – Мелису, Дино, Джеймсу Бенсону – но была уверена, что все они потеряли бы к ней интерес тотчас же, если бы затащили ее в постель.
Оглушенная снотворными таблетками, Элен на следующий день встала только в одиннадцать часов. Она обнаружила, что Марк объедается немецкими шоколадными конфетами и разбросал повсюдю липкие обертки.
– Где ты их взял? – яростно спросила она.
– Папа их мне привез.
Элен в бешенстве ворвалась к Руперту.
– Ты дал Марку сладости!
– Ты меня всегда упрекаешь за то, что я не привожу ему подарки. Наконец я привез, и получаю от тебя по шее.
– Ты же знаешь, что детям не разрешается есть сладкое, кроме как после ланча! Как я могу их воспитывать, если ты тратишь все свое время, подрывая мой авторитет?
– Какой еще авторитет? Посмотри, что ты сделала из Марка: сопливый жалкий маменькин сынок.
– Он плакал, потому что ты его напугал!
Их семейная жизнь хромала еще несколько недель. Элен продолжала раскрашивать дом в разные цвета, потратив целое состояние на краску и обои.
– Однажды утром я проснусь и обнаружу, что меня выкрасили и обклеили обоями по последней моде, – ворчал Руперт.
Как и предсказывал доктор Бенсон, Элен и Руперт вылечились от гонореи. Рокстар продолжал делать успехи, и в предолимпийском рождественском состязании чуть было не победил, и видно было, что ему это раз плюнуть.
В следующее воскресенье, последнее воскрсенье перед Рождеством, Джейни и Билли, лежа в постели, читали газеты.
– О боже, – сказала Джейни. – Ты это видел?
– Черт! – сказал Билли. – Как по-твоему, это правда?
– Думаю, да. И газетчики наверняка проверили, иначе бы не рисковали. Элен просто с ума сойдет.
У Кэмпбелл-Блэков на воскресный ланч был ростбиф. Руперт поглощал добавку, когда его позвали к телефону. Элен убрала тарелки детей, поолжила им яблочный пирог и крем, и погрузилась в воскресные газеты, ожидая возвращения Руперта от телефона. Она взяла в руки «Санди Пост». Экий дрянной листок, но просто невозможно его не прочитать. Какая-то восходящая кинозвездочка по имени Саманта Фрибоди на странице 6 перечисляла своих любовников. Шлюшка. Элен прочла про личины нескольких неправедных священников и похотливых шлюх, потом открыла газету на странице шесть и застыла, как громом пораженная. Первое, что она увидела на этой странице, была фотография Руперта. Руперт лежал на берегу на фоне пальм в плавках, сощурив глаза на солнце, со стаканом в руке.