Эрик нахмурился, раздираемый желанием немедленно отказать и невозможностью сделать это: Эшфорд был сыном хозяина дома и, похоже, вполне приличным и порядочным молодым человеком.
— Я ценю ваше стремление соблюдать приличия, Тремлетт, — начал он, — однако…
— Полагаю, что короткая прогулка не может повредить Ноэль, Эрик, — вмешалась Бриджит, встав рядом с мужем. — Ведь карточная игра еще не началась. Кроме того, обед, хотя и изысканный, был слишком обилен. Прогулка, безусловно, пойдет на пользу Ноэль — ей будет легче сидеть за карточным столом.
Эрик все еще хмурился.
— Эрик? — Бриджит нежно коснулась его руки. Он повернулся и встретил ее спокойный взгляд,
— Действительно, — согласился он. — По крайней мере, это отвлечет Ноэль от прочих поклонников.
«Спасибо, мама», — просигнализировала Ноэль взглядом и приняла руку Эшфорда, чтобы пройти к парадной двери, где они, надев зимние плащи, вышли на прохладный ночной воздух.
— У вас замечательная семья, — сказала Ноэль, пока они шли по тропинке, обрамленной кустарником.
— Слишком замечательная, — пробормотал он хмуро. — Как вы полагаете, о каких поклонниках говорил сейчас ваш отец? И Блэйр, и Шеридан просто пожирали вас глазами, будто вы главное блюдо этого обеда. Перед следующей трапезой мне следует поговорить с мамой, чтобы она рассадила всех иначе.
Ноэль расхохоталась:
— Ваши братья — истинные джентльмены.
— Да ведь рядом сидела наша мать, а иначе… Но я не только хочу пересадить всех, еще поговорю с Блэйром и Шериданом, чтоб бездельники вели себя должным образом.
Ноэль бросила на Эшфорда быстрый взгляд:
— Будь я поглупее, подумала бы, что вы ревнуете.
— И были бы правы. — Он стиснул зубы. — Редкое для меня ощущение. И надо сказать, неприятное.
— Понятно, — сказала Ноэль, — но о чем вы так увлеченно говорили с папой?
— О вас. О его планах относительно вас. И о моем уважении к его намерениям и к вам.
— Вот как? — Брови Ноэль недоуменно поднялись. — И вы рассказали ему о нашем поцелуе? — с насмешкой спросила она.
— Нет. Я сказал ему о своих незыблемых принципах, которых никогда не нарушаю. Объяснил, с каким волнением наблюдал, как растут и хорошеют обе мои сестры, и как я помогал отцу отваживать их назойливых поклонников.
— И вы сказали ему все это?
— Да. И думаю, он мне поверил.
— Понимаю. — Ноэль стояла, склонив головку. — Значит, вам не нравилось, как вели себя поклонники ваших сестер? А как же наш поцелуй?
Эшфорд не оценил ее юмора:
— Поцелуй недопустим по правилам хорошего тона, но это не значит, что я совершил преступление против нравственности. Я уверен в этом,