Наступило долгое молчание.
— Эмили Мэннеринг?!
— Должен признаться, — Франко величественно вскинул голову, — что после Лиз я никогда и никем не был так увлечен.
— Но у Лиз Бромли было одно преимущество — девушка прямо со школьной скамьи, — заметил Андре.
— Это волновало меня, и Лиз была жадной и восприимчивой ученицей. Но она была слишком молода и слишком романтически настроена, чтобы решиться оставаться незамужней любовницей, а своих денег у нее не было. С Эмили все иначе. — Он огляделся в поисках черного шелкового цилиндра. — Но хватит пустой болтовни. Давай-ка перейдем к делу. Когда ты сможешь закончить для меня очередную картину?
Андре выпрямился и с удивлением посмотрел на него:
— Я ведь только что вручил вам ее. Ту, что должна скрыть Гейнсборо…
— Верно. Но я уже думаю о Рембрандте. Полотно много шире и длиннее. А я человек предусмотрительный. Через несколько дней, когда Ноэль будет дома, все твое время и силы ты посвятишь ее портрету и обольщению. Вряд ли у тебя останется время на что-то еще. На всякие шалости.
— У меня и теперь нет времени на шалости. Франко. Я занимаюсь живописью, — с обидой произнес Андре.
— Я прекрасно осведомлен, чем ты занимаешься, — возразил Бариччи. — На всяком случае, я полагаю, что не лишние иметь в запасе несколько законченных полотен, в том числе и подходящее по размеру для Рембрандта. — Губы Бариччи зазмеились в ухмылке. — Кто знает? Возможно, лорд Мэннеринг владеет еще несколькими ценными полотнами, которые расположены в той части дома, где я еще не был.
— Я бы не стал слишком рисковать. Ведь все это требует времени, — заметил Андре. — А если этот загадочный вор-соперник уже дышит вам в затылок?
— В этот раз у него ничего не выйдет. — Бариччи в ярости сжал кулаки. — Этот гнусный негодяй лишил меня Гейнсборо. Но с Рембрандтом номер у него не пройдет.
Андре собрался что-то возразить, но тут же осекся и заговорил о своих работах, неизвестных Бариччи.
— Одно мое полотно, поверьте, весьма неплохое, — он с вызовом посмотрел на Бариччи, — подойдет для ваших целей. Я смогу представить его через неделю — Бас это устроит?
— Да. — Бариччи все еще хмурился. — Чудесно, я жду. — Он снова повернулся к зеркалу, поправил цилиндр. — Я опаздываю, — сказал он. — К тому же тебе лучше вернуться домой и поработать над картиной.
Бросив задумчивый взгляд на спину Бариччи, Андре открыл дверь и выскользнул из кабинета.
Бальная зала в Маркхеме была превращена в некое подобие рая на земле.
Такова была первая мысль Ноэль, с обеих сторон охраняемой родителями, когда она ступила на блестящий паркет, Огромная, сверкающая огнями, хрустальными канделябрами, со множеством разодетых гостей, зала поражала великолепием и элегантностью.