Пальцы Бриджит нежно погладили щеку Эрика.
— Да, и зная нашу дочь, мы могли бы предположить, что она сама распорядится своей судьбой и чувствами.
— Ты права. Это должно было случиться, — сдался Эрик. — Но он должен поостеречься и не позволять себе лишнего.
— Но я верю, Эрик, что с ним она будет в безопасности. — Меня ужасает мысль о Бариччи и о том, что угрожает Ноэль. Особенно теперь, когда мы узнали об этом убийстве, — признался Эрик.
— Меня тоже, — ответила Бриджит. — Еще и поэтому я хочу, чтобы человек, знакомый с Франко Бариччи и знающий, на что он способен, находился рядом с Ноэль. И такой человек — лорд Тремлетт.
— Я понимаю тебя, — ответил Эрик, окончательно согласившись с доводами жены. — Хорошо. Поступим, как говорит лорд Тремлетт. — В глазах Эрика заплясали искорки смеха. — Но зная нашу дочь, я сомневаюсь, что Тремлетт полностью отдает себе отчет, во что он ввязывается.
— Ему предстоит это узнать, — улыбнулась Бриджит.
Крошечная студия помещалась на задворках, в удаленной от центра узенькой боковой улочке. Наступила ночь, студия утопала во мраке. Свет одинокой газовой лампы не мог осветить ее.
Андре стоял возле лампы, придирчиво разглядывая картину, которую держал в руках. Его наметанный глаз сразу впитывал все — смелые мазки и чуть приглушенные краски. Его последняя работа была действительно очень хороша. Она была слишком хороша, чтобы служить всего лишь прикрытием полотна Рембрандта. В его душе боролись гордость и меркантильность.
Андре взял свою картину под мышку, погасил лампу и вышел из студии, тщательно заперев дверь.
Избегая освещенной Риджент-стрит, Андре проскользнул по переулку и, обогнув угол, оказался на нужной ему боковой улочке — В этот поздний час все лавки были закрыты, а их владельцы спешили домой — в уют и тепло. Весь квартал был совершенно пуст, и все же Андре шел, соблюдая осторожность.
Он обошел здание галереи и дважды тихонько постучал в заднюю дверь, а после короткой паузы повторил стук.
Минутой позже ключ в замке повернулся, и в щелку выглянул Уильяме.
— Как раз вовремя, — пробормотал он, открывая дверь, чтобы впустить Сардо.
— Кто там? — Голос Бариччи звучал глухо.
— Сардо. Я принес картину.
— Наконец-то. Входи.
Брови Андре удивленно поднялись, когда он увидел осунувшееся лицо своего работодателя. Тот сидел за бюро с бокалом в руке.
— Вы выглядите уставшим, Франко. Полиция вас очень мучила?
Бариччи медленно цедил свой коньяк.
— Ты что же, намекаешь на то, что это я убил ее? Так вот — я ее не убивал.
— Не убивали? И вы скажете, что у вас нет ее Рембрандта?