— Как ты знаешь, я не был в Броддингтоне много лет. А когда был… — Трентон засунул руки в карманы и отвернулся. — Скажем так — мне неприятна эта комната. Она ассоциируется у меня с потерей и болью.
— Понимаю, — тихо ответила Ариана.
По красивому лицу мужа пролегли напряженные морщины. Боль его была вполне очевидной. Он пристально посмотрел на нее, и на лице его отразилось мучительное раздумье.
— Интересно, действительно ли ты понимаешь.
В эту минуту Ариана почувствовала почти нестерпимое желание подойти к Трентону, но поборола его, напомнив себе, что он не примет ни ее утешения, ни сочувствия. Единственное, что он от нее сейчас принимал, было ее тело.
Она осмотрела комнату, представляя, как она могла выглядеть несколько лет назад, заполненная воспоминаниями, которые навевали личные вещи Ричарда Кингсли: картины, эскизы, причудливо сконструированная мебель и ковры. Она отчетливо увидела весело пылающий в камине огонь, свежие цветы — фиалки и ноготки, а может быть, боярышник, украшающие комнату, пропитывая ее своим нежным ароматом. У окна мог бы стоять большой стол красного дерева. Солнечный свет освещает его полированную поверхность, за столом Трентон, брови его сведены, лоб нахмурен — он обдумывает серию проектов, которые сейчас разрабатывает… Образ был настолько зримым, как будто…
Идея ворвалось в ее голову, настолько живо, словно сокрушительный удар молнии, так что Ариана с трудом удержалась от восторженного возгласа. Возможно, она не в состоянии стереть прошлое Трентона, но она может смягчить его боль, предложив ему настоящее, — создать нечто новое, а не жить мрачными воспоминаниями. Она загадочно улыбнулась, представив, с чего начнет. Внутри этих пустых неуютных стен она воссоздаст настоящую комнату, которую только что вообразила себе, и подарит Трентону убежище, которое будет всецело принадлежать ему и где он найдет такое же утешение, как и в Спрейстоуне, но оно, возможно, станет ему еще дороже, так как у него появится возможность отдать дань горячей благодарности Ричарду Кингсли среди своих великолепных владений. И это станет гигантским шагом в плане Арианы превратить Броддингтон в настоящий дом.
— П-п-простите меня, ваша светлость.
В дверях появился Дженнингс, броддингтонский дворецкий. Проведя рукой по шапке рыжих волос, он нервно устремил взгляд на Трентона над длинным и острым, словно иголка, носом. Не хватало только ствола дерева за его спиной, чтобы завершить представший перед Арианой яркий образ маленького испуганного дятла.
— В чем дело, Дженнингс? — резко бросил Трентон. Дженнингс вздрогнул от нетерпеливого тона герцога.