Доминика взглянула вверх. Узкий серп молодого месяца появился на небе, и лорд Хокстон, проследив за направлением ее взгляда, тихо спросил:
— Ты знаешь, как местные жители называют молодую луну?
— Нет… скажи мне. — Один лишь звук его голоса приводил ее в трепет, а когда он обнял ее, она замерла, мечтая лишь об одном — прижаться губами к его губам.
— Она называется «Луна для влюбленных», — ответил лорд Хокстон. — И такой она станет для нас, моя любимая, моя жена.
— «Луна для влюбленных» над садами Эдема! — мягко проговорила Доминика. — Можно ли желать большего?
— Ты права, — согласился лорд Хокстон. — И ни один мужчина не станет желать большего, чем быть твоим мужем!
Она повернула к нему лицо, и при свете звезд он увидел на нем выражение безграничного счастья.
— Ты прекрасна! — сказал он. — Ты божественно прекрасна! Я хочу сказать тебе кое-что.
— Что? — спросила Доминика.
— Когда я впервые попал на Цейлон, — ответил он, — мне был всего двадцать один год. Как и все молодые мужчины, я думал, что со временем встречу женщину, которую полюблю и на которой женюсь. Но со мной произошло нечто странное.
Видя, что на лице Доминики отразилось удивление, он продолжил:
— Я полюбил — но не женщину, мое сокровище, а эту землю! Я полюбил Цейлон! Мне казалось, что он является воплощением всего, что мужчина может искать в женщине. Эта земля была мягкой и нежной, доброй и ласковой, и помимо материальных благ давала человеку какое-то духовное насыщение.
— Я могу это понять, — прошептала Доминика.
Лорд Хокстон поцеловал ее волосы; они пахли жасмином, который Доминика вплела в венок из флер-д'оранжа. Это и есть запах Цейлона, подумал лорд Хокстон, нежный, сладкий и женственный.
— Иногда, — продолжал он, — стоя на этой веранде, я думал, что останусь один на всю жизнь. Мне не удастся найти женщину, которая бы значила для меня столько, сколько эта земля, которая была бы такой же прекрасной и желанной. — Он прижал Доминику к себе. — А потом я нашел тебя! — И в тот же миг понял, что именно тебя я искал, о тебе мечтал. Ты показалась мне совершенством…
— А что будет… если я… разочарую тебя? — спросила Доминика и затаила дыхание в ожидании его ответа.
— Этого не может случиться! — ответил он. — Конечно, у нас будут свои сложности, могут возникнуть разногласия, может быть, даже ссоры, похожие на грозу рад долиной, но все равно, Доминика, мы принадлежим друг другу, мы теперь одно целое, и этого уже изменить нельзя!
— Как Адам и Ева?
— Ты моя Ева! — Она почувствовала прикосновение его губ на своей нежной коже — Я люблю тебя, и я посвящу всю свою жизнь тому, чтобы доказать это!