«Помоги мне, Господи! Дай мне уверенность в том, что я поступаю правильно и что мама одобрила бы мое решение! — взывала она. — Это странно, а может быть, даже дурно — выйти замуж за человека, которого никогда не видела, но я смогу помочь своим сестрам! Пожалуйста, заставь папу понять, что девочки не справятся одни, если Малика не будет приходить к ним ежедневно, и помоги Фейт как следует присматривать за Грейс и Пруденс!»
Она погрузилась в собственные мысли и поначалу даже не поняла, что ее отец уже закончил и ждет ответа.
— Аминь! — поспешно сказала она.
— Ты должна была ответить: «Боже Всемилостивейший, огради нас от зла!»— недовольно заметил ее отец.
— Прости, папа. Боже Всемилостивейший, огради нас от зла!
— Аминь! — Викарий поднялся с колен. — Мы помолимся подольше, когда соберемся все вместе сегодня вечером, — сказал он. — Я надеюсь, что наши молитвы будут тебе защитой от трудностей и соблазнов, которые могут ждать тебя впереди.
— Спасибо, папа. — Доминика вышла из кабинета, оставив отца одного. Она не стала возвращаться в кухню, а направилась в свою спальню.
На камине стоял карандашный портрет ее матери. Это был всего лишь набросок, сделанный художником-любителем по его настойчивой просьбе сразу после того, как миссис Рэдфорд вышла замуж. На самом деле ему хорошо удавались лишь акварели, но он был достаточно умелым рисовальщиком, чтобы хоть отчасти запечатлеть на бумаге красоту его модели, а то, что ему не дано было передать, Доминика могла восстановить по памяти.
Миссис Рэдфорд была очаровательной женщиной. Ее голубые глаза и золотистые волосы унаследовала Фейт, в то время как Доминике достался крохотный прямой носик и нежная форма губ. Кроме того, у нее был такой же сердцевидный овал лица и брови вразлет, которые придавали ей выражение уравновешенности и спокойствия, что и заставило лорда Хокстона сразу подумать, что она очень «благоразумная» девушка.
Доминика взглянула на портрет.
— Как бы ты посоветовала мне поступить, мама? — спросила она.
Она подождала, как бы надеясь услышать ответ, но до нее доносилось лишь жужжание пчел, собиравших мед с цветов, которыми были усыпаны розовые кусты, разросшиеся так, что доходили до подоконника ее спальни.
— А что, если я возненавижу его с первого взгляда? — прошептала Доминика. — Или я не понравлюсь ему?
Затем, словно услышав ответ на свой вопрос, она решила, что в этом случае она всегда сможет вернуться домой.
Она поедет в Канди, и если лорд Хокстон ошибся и они с его племянником не понравятся друг другу, несомненно, он поймет, что ему следует освободить ее от обещания и оплатить ей обратную дорогу в Коломбо.