с деревянной рукоятью!
Не задумываясь, повинуясь лишь инстинкту, Доминика бросилась, чтобы заслонить собой склонившегося над каменным лотосом лорда Хокстона. Он качнулся, и нож, который должен был поразить его прямо в основание шеи, просвистел мимо. Вместо этого отточенное лезвие прошло сквозь пышную корону волос на голове Доминики и пригвоздило ее к стволу дерева.
Не успел крик ужаса замереть на ее губах, как лорд Хокстон восстановил равновесие, выхватил револьвер и в упор выстрелил в напавшего на них безумца.
И в этот момент он узнал Лакшмана, которого разыскивал все утро.
Пуля пробила ему грудь, и, вскинув руки, Лакшман упал в пруд, в заросли цветущих лотосов.
Лорд Хокстон повернулся к Доминике и увидел, что она потеряла сознание, и лишь нож, запутавшийся в ее волосах, удерживал ее в вертикальном положении.
Он поспешно обхватил ее за талию, вытащил нож и с ужасом увидел, что лезвие испачкано кровью.
Он швырнул крис на землю, внимательно осмотрел Доминику и с облегчением убедился, что кровь на лезвии была не ее.
Он подхватил ее на руки и, оглянувшись, увидел, что тело Лакшмана ушло под воду, и цветы лотоса вновь сомкнулись, скрыв то место, куда он упал.
Лишь окровавленный крис, лежавший у подножия статуи Будды, указывал на то, что всего несколько мгновений назад здесь разыгралась трагедия и только чудо спасло их обоих от смерти.
Крепко прижимая Доминику к груди, лорд Хокстон быстро направился по тропинке, ведущей к дому.
Пройдя несколько шагов, он увидел Джеральда. Распростертое тело лежало в траве лицом вниз, красное пятно расплылось на белой рубашке в том месте, где Лакшман нанес ему удар в спину, подкараулив Джеральда, когда тот возвращался домой к ленчу.
Доминика слабо пошевелилась. Она смутно вспомнила, что несколько раз сознание возвращалось к ней, но все казалось ей словно в тумане.
Кто-то подносил к ее губам питье, а затем она снова погружалась в глубокий сон, похожий на забытье.
Сейчас же она чувствовала себя по-другому. Казалось, что жизнь снова возвращается к ней, мозг ее начинал работать, ей больше не хотелось спать.
Она медленно открыла глаза и попыталась понять, где находится.
Это была совершенно незнакомая комната. Кровать, на которой лежала Доминика, была огромной, два резных столбика по ее углам поднимались до самого потолка.
Солнечный свет заливал комнату, проникая сквозь неплотно задвинутые портьеры; стеклянные двери, ведущие на веранду, были открыты.
Внезапно Доминика догадалась, что находится в «Пальмовой» комнате, о которой ей столько рассказывал лорд Хокстон и которую он построил для себя.