– Только официантов не хватает.
– Ты жалеешь об этом? – Она ввинтила штопор в пробку и с хлопком откупорила бутылку. – Да, они знают толк в своем деле и старательно отрабатывают чаевые, но иногда их присутствие раздражает. Они вертятся вокруг стола, даже когда тебе нет никакого дела до еды.
Она разлила вино по двум бокалам, и Грэм взял один из них, надеясь, что Герти не ждет от него глубокомысленных тостов. Тосты не по его части. К счастью, Герти просто поднесла бокал к своим пухлым, прелестным, чуть выпяченным губам, не нуждающимся в помаде.
К слишком роскошным губам.
Грэм отпил полбокала одним глотком. Так пить вино не полагается, но он остался наедине с женщиной, с которой был едва знаком, она выглядела бесподобно, и он нервничал.
А еще ему нравилось смотреть, как развеваются ее волосы и платье и двигаются нежные губы.
Она прошлась по комнате и остановилась перед фотографиями на каминной полке.
– Это твой сын? – спросила она.
– Да, Дункан, – на всякий случай напомнил он. – Снимок был сделан несколько лет назад, когда мы с ним ездили в Гватемалу.
– Ты любишь путешествовать?
– Путешествия – страсть моего сына. Когда-то я хотел стать археологом, бывать в Египте, исследовать гробницы, но вместо этого женился. И вскоре я понял, что по натуре домосед. А ты?
– Эта поездка мне определенно нравится – благодаря тебе. – Она ласково и обольстительно улыбнулась. – Но лучше всего я чувствую себя в Мендосино. – Она отпила вина и облизнула губы. Роскошные алые губы.
Он тоже облизнул губы, потому что они вдруг пересохли.
Она впилась взглядом в его рот, и он почувствовал себя мальчишкой-подростком, которого застали разглядывающим «Плейбой». Но девушки из журнала и в подметки не годились сексуальной и красивой Герти, обходящейся без макияжа.
– Я не говорила тебе, что я художница?
Поспешно глотнув вина, он отрицательно покачал головой.
– У меня студия с видом на океан. – Она наклонилась над вазой с розами и вдохнула сладкий аромат. – Как пахнет! – Она снова принялась расхаживать по комнате, потягивая вино, нюхая вынутую из вазы розу и каждым движением обольщая Грэма. – А тебе нравится океан?
– Больше всего на свете.
Она приподняла тонкую бровь:
– А прерии?
Наконец-то у него появился шанс по-настоящему поддержать разговор. Глубоко вздохнув, он отпил еще вина.
– Прерии живописны, но не в моем вкусе. Сказать по правде, в Сэнктуари я обосновался только на время, а этот дом – чужой.
– Куда же ты отправишься дальше?
– Еще не решил.
Она присела на подлокотник дивана и закинула ногу на ногу.
– Если ты так любишь океан, почему же живешь здесь?