— А что лекарка говорит? — Поинтересовался Мишка.
— Какая лекарка? К нам Мотька заходит, а он только и повторяет то, что лекарка сказала: Артюхе повязку снимать через неделю, мне на улицу не выходить, только по дому и то немного.
— Ну вот и займитесь делом.
— Каким делом?
— Дел много. Получается, что в Младшей страже у нас будет десятка три, а может и больше. Так что, быть тебе Петр десятником. Сначала займешься ребятами из нашей новой родни, дед сказал, что там есть десять подходящих парней. Потом, когда Демка поправится, сдашь десяток ему, а сам возьмешь ребят, которых привезет твой отец. К тому времени ты должен уже научиться командовать.
Это — первое. Есть и второе. Ребят надо будет учить грамоте, я один не справлюсь. Будешь мне помогать — возьмешь на себя чтение и письмо, а я — счет… Ну, и прочее образование. Подумай: из чего сделать аспидные доски, спроси у матери где взять мел, вообще, продумай весь учебный процесс.
— Учебный… что? — Не понял Петька.
— Ну, как учить будешь, что для этого надо и прочее. А для практики, начинай учить грамоте Артемия.
— Да я же не учил никого никогда. — Попытался возражать Петр, но Мишка решительно отрезал:
— Справишься, не дурак.
— Ладно. — Как-то подозрительно легко согласился Петька и тут же перевел разговор на другое: — А ребята где? Познакомиться бы.
— С такой-то рожей?
Внешний вид у Петьки был ничуть не лучше его музыки: переносица распухла, под обоими глазами синяки, на лбу диагональная ссадина, белок одного глаза заплыл красным, правая рука до локтя в лубке.
— Так я же не свататься, причем тут рожа? — В общем-то резонно возразил Петька.
— Ладно, попроси Кузьку, он их к тебе приведет.
— А чего не Роська? — Петр повелительно махнул рукой. — Ну-ка сбегай!
— Отставить! — Мишка сначала рявкнул команду, а потом уже задумался: как ее объяснять. Обращение с Роськой, как с холопом взъярило его так, что он даже сам удивился. С трудом сдержавшись Мишка объяснил: — Ростислав — такой же десятник, как и ты, приказывать ты ему не можешь!
— Подумаешь… — Петька скорчил пренебрежительную мину.
— Извинись.
— Чего извиняться-то? Перед…
— Десятник Младшей стражи Петр! — Мишка почувствовал, как от ярости у него начинает дрожать голос. — Приказываю извиниться перед десятником Ростиславом!
— Ладно…
— Слушаюсь, господин старшина! — Поправил Мишка. Голос оказывается не дрожал, а пытался обратиться в рычание.
— Слушаюсь, господин старшина. — Недовольно повторил Петька.
— Ну!
— Извини, Роська, погорячился.
— Бог прос…
Роська вдруг хлюпнул носом, глаза его явственно увлажнились.