Когда обезьяна скрылась из виду, огромное существо, нависшее над Арлианом, снова приблизилось, и небо потемнело так сильно, что Арлиан невольно поднял голову, посмотреть, не появились ли тучи.
Небо было абсолютно чистым, только неправильного цвета — фиолетового с красновато-коричневыми прожилками. А само солнце обрело цвет новенького медяка.
Арлиану уже несколько раз доводилось видеть, как магия меняет цвет неба, но он никогда не находился так близко, в самом центре бушующего дикого волшебства. Ему стало не по себе.
Существо снова заговорило. Арлиан должен отдать серебро, которое у него имеется, на хранение слуге.
В Мэнфорте такого обычая не существовало, но Арлиан понимал, что здесь царят совсем другие порядки. Он неохотно снял с шеи цепочку, убрал ее в кошель, висевший на поясе, затем отстегнул пояс и протянул ближайшей обезьяне.
Она взяла его и неуклюже пошлепала прочь, держа кошель на вытянутой руке, словно нечто отвратительное и ужасно опасное.
Арлиан проводил ее глазами. Его беспокоило не то, что ему пришлось расстаться с серебром, — на цепочке висел аметист, который он не мог вытащить из серебряной оправы. Впрочем, в кармане остался маленький камень, однако Арлиан сомневался в том, что, если ему придется здесь заночевать, камень сумеет защитить его сон.
Красно-черное существо заговорило снова, и обезьяны, расступившись, встали по обеим сторонам от Арлиана. Ему позволили войти во дворец.
Он сделал глубокий вдох, поднялся по трем ступеням из желтого мрамора и вошел в отделанную медью дверь.
Ни обезьяны, ни существо с желтыми глазами не последовали за ним, но заблудиться Арлиан не мог — впереди лежал пустой прямой коридор, который уходил куда-то в глубину дворца.
В коридоре не было ни окон, ни какого-нибудь другого освещения, дверь за Арлианом закрылась, но где-то впереди виднелось голубое сияние — из-за которого все краски теряли свой естественный цвет. Он направился к нему, не обращая внимания на тихие шорохи и шепот, доносившиеся со всех сторон. Пахло влажным камнем, однако Арлиан нигде не заметил сырости, и воздух показался ему даже слишком сухим.
С кем ему предстоит встретиться — или с чем? Ему не сказали, что сама Чародейка желает с ним поговорить, только что она хочет, чтобы он следовал за ее слугами, — но зачем еще она его позвала?
И что еще могло быть источником неестественного голубого сияния впереди?