— Так уж мир устроен, дочка, что за любую, даже самую малую радость приходится платить, — вздохнула мать. — Даже за пробуждение чувств в девичьем сердце судьба порою требует расплаты.
— Но ведь я не имела радости, да и чувств особых не питала к этому Назару! — горячо возразила Дарина. — Просто живем-то мы с тобой одиноко, в глуши, я никого не видела и не на ком бьшо мне взор остановить. А этот охотник молод, пригож, вот я и пошла к нему на свидание, в чем раскаялась уж много раз.
— Да, дочка, это я виновата, что не нашла тебе достойного жениха, а толкала к монашеской доле, для которой ты совсем не создана.
Дарина, увидев, как печалят мать подобные мысли, тут же поспешила ее отвлечь и даже пообещала, что до поры до времени потерпит житье в доме ненавистного мужа. Чтобы развеселить больную мать, девушка позвала Катерину и вместе с ней принялась петь для Ольги смешные песенки, на которые старая служанка была большая мастерица.
Время в материнском доме текло быстро, и Дарина не заметила, как засиделась до вечера. Когда она отправилась в обратный путь, солнце спускалось к закату и, хоть было еще светло, длинные тени деревьев на дороге и золотисто-розовый отсвет вечерней зари на белых облаках уже предвещали близость ночи. Дарина не тревожилась, потому что путь от одной боярской усадьбы до другой был недолог и она знала, что успеет до сумерек, даже если будет ехать очень медленным шагом. Ей хотелось продлить очарование своего одиночества среди полей и рощиц. Здесь она чувствовала себя свободной, а в доме Карпа — невольницей.
Но вдруг умиротворенное настроение Дарины сменилось неясной тревогой: девушке почудилось, будто откуда-то сбоку, из-за деревьев, за ней наблюдают. Но она не успела испугаться, потому что в следующий миг прямо перед ней надороге возник Назар и, сделав к Дарине несколько быстрых шагов, схватил под уздцы ее лошадь, заставив смирное животное тут же остановиться.
— Вечер добрый тебе, боярышня, — сказал охотник, глядя снизу вверх слегка прищуренными, словно в насмешке, глазами. — Да ты теперь уже и не боярышня Колывановская, а боярыня Ходынская. Так ведь?
— Так, Назар, и от этого никуда не деться, — серьезно и строго ответила Дарина.
Парень сразу помрачнел и хмуро заметил:
— Небось, презираешь меня за то, что не сумел защитить тебя от разбойников?
— Нет. Я ведь понимаю, что это было не в твоих силах.
— Но, если бы не твоя боярская спесь… если бы ты в тот вечер не оттолкнула меня и не кинулась бежать — беды бы не случилось.
— Не я была спесивой, а ты был грубым, Назар. Но что толку нам винить друг друга? Теперь все равно ничего не исправишь. Боярин Карп взял меня силой и угрозами. Я должна его терпеть, потому что мы обвенчаны по закону.