Прежде чем отпустить ее руку, Сент-Лайон весьма ощутимо пожал ее.
– Позвольте мне выразить радость по поводу того, что я имею возможность приветствовать вас в своем обиталище.
– Уверяю вас, что ваше удовольствие от возможности принять меня не уступает моей радости от собственного приезда, – заявила она, изо всех сил изображая радостное волнение.
– Вы, как всегда, очаровательно искренни. – Взглянув через ее плечо, он заметил Лизетту, которой помогал выйти из экипажа рослый лакей. – Я вижу, вы привезли с собой служанку? Очень рад за вас. Слуги здесь не привыкли обслуживать леди. – Он переигрывает, подумала Шарлотта, но продолжала улыбаться. Все это говорится для того, чтобы заверить ее, что в его глазах, если даже не в глазах света, она по-прежнему остается леди. Он поклонился и, отступив в сторону, пропустил ее вперед. – Я прикажу своей экономке, мадам Поль, показать вам ваши комнаты, а потом вы, возможно, окажете мне честь и присоединитесь ко мне в гостиной перед ужином?
Разговор тет-а-тет? Так быстро? Усилием воли она сохранила небрежный тон и улыбку на губах.
– Во сколько, граф?
– Мы ужинаем в девять. Позвольте прислать за вами лакея, скажем, в половине девятого?
– Отлично, – ответила она и кивнула Лизетте.
Он махнул рукой невысокой плотной женщине с мужеподобной смуглой физиономией, стоявшей в шеренге слуг. Она выступила вперед, поклонилась и тихо сказала:
– Не соблаговолите ли последовать за мной, мэм? – Потом повела Шарлотту и Лизетту внутрь замка.
Здесь еще больше усиливалось впечатление, что Сент-Лайон перенес фешенебельную сент-джеймсскую резиденцию в глушь Северо-Шотландского нагорья. Хотя свет проникал внутрь помещения только сквозь несколько высоких окон, для того чтобы в большом холле было светло, затрат не пожалели. Свечи и лампы, бра и канделябры освещали даже самые темные утолки. Их свет отражался в массивных позолоченных рамах картин, украшавших заново отштукатуренные стены, поблескивал в вазах, наполненных экзотическими оранжерейными фруктами и цветами, и подчеркивал экзотическую красоту шелковых гобеленов на стенах. Следуя за экономкой, Шарлотта прошла по толстому восточному ковру, заглушающему звук шагов, к широкой лестнице.
Не говоря ни слова, мадам Поль повела их вверх по лестнице. Наверху они прошли по галерее для музыкантов, расположенной над большим холлом, и, дойдя до ее дальнего конца, свернули в коридор. В левой стене были прорезаны высокие окна, выходившие на вересковые пустоши, а в правой – такое же количество закрытых дверей. Дойдя до конца коридора, экономка остановилась перед одной из дверей и толкнула ее. Дверь бесшумно открылась. Отступив в сторону, она пропустила Шарлотту.