В одну ночь Дирк просто взорвался – когда она оставалась совершенно холодной в его объятиях, – и она взорвалась в ответ, заявив ему со всей жестокостью, что если он не способен дать ой ребенка, она не желает больше жить с ним.
Это были ужасные слова, и Лора совсем не хотела их говорить. Она пожалела о сказанном в тот момент, когда слова слетели с губ.
Ей никогда не забыть того оцепенения, которое охватило мужа, и выражения им сдерживаемой страшным усилием злости.
– Хорошо, – выдавил он. Повернувшись, он направился большими шагами в спальню и тут же начал упаковывать вещи. Лора в панике бросилась за ним. Потому что, несмотря на навязчивую идею, безумное поведение, кажущееся отсутствие всякого чувства, она знала, что по-прежнему любит его. Он был всем, о чем она мечтала, с того самого мгновения, как увидела его в зале суда.
– Дирк… прости, – повторяла она умоляюще, – ну пожалуйста… я знаю, что вела себя ужасно. Но я опять стану собой, как только забеременею. А это лишь вопрос времени. Врач сказал, что со мной все в порядке. И с тобой тоже. Он говорит, что я слишком этого хочу. Мне надо расслабиться и тогда…
Злой смех Дирка прервал ее.
– Расслабиться? Ты шутишь, Лора, и мы оба это знаем. Любить тебя – это то же самое, что любить заведенную до предела пружину, я всегда боюсь, что стоит мне тебя коснуться, и ты сломаешься. Но, моя дорогая, первым сломался я. С меня довольно! Я выхожу из этой игры. Найди себе еще какого-нибудь простофилю, пусть он станет отцом твоего ребенка, которого ты и твоя тошнотворная мамаша так жаждете, но уж во всяком случае им буду не я!
Когда Лора вспомнила эти последние слова, чувство вины у нее несколько ослабело. Сначала они разрывали ей душу, делали несчастной и кругом виноватой. Это подавляющее чувство не давало ей искать примирения с Дирком в первые недели. Она любила и ужасно скучала по нему, но была уверена, что без нее ему будет лучше. Возможно, он найдет себе нормальную женщину, женится на ней, она легко забеременеет и не станет так его мучить.
Она была уверена, что за его гневом и досадой тоже скрывалось желание иметь ребенка.
Ее мать, тем не менее, придерживалась другого мнения о цели жизни Дирка.
– Такие профессионалы, как он, никогда не хотят иметь детей, – говорила Вера с присущей ей прямотой. – Они живут для работы. Женщины в их жизни играют определенную роль, мы обе знаем, какую. Детей они терпят, потому что они нужны для счастья этих глупеньких женщин.
Это было ее твердым убеждением. Но Лора с ней не соглашалась и горячо защищала Дирка. Вот почему она была так потрясена, когда спустя пару месяцев оказалось, что мама была права.