Тот день навсегда остался в памяти Мэтта.
8 октября 1862 года, накануне в нескольких милях к юго-востоку от Харродсбурга произошло сражение при Перривилле. Громкая пушечная канонада разносилась по всей округе, а в церквах были устроены госпитали для раненых солдат, сражавшихся на обеих сторонах.
Публиковались длинные списки раненых и убитых.
Девочки в колледже были крайне обеспокоены. У многих в войне участвовали близкие родственники: и на стороне северян, и в армии южан. А были и такие семьи, члены которых сражались на противоположных сторонах, друг против друга. Даже те, чьи семьи не были вовлечены в военные действия, беспокоились и боялись, что война может подойти ближе и подвергнуть их серьезной опасности.
Именно в этот момент Синтия с затуманенными слезами фиалковыми глазами буквально бросилась в объятия Мэтта.
— О, преподобный Ричарде! Я так ужасно напугана! — задыхаясь, воскликнула она. — Что же нам делать, если солдаты придут сюда?
Сможете ли вы защитить меня, сэр?
Удивленный ее поведением и наслаждаясь неожиданным вниманием этой молодой женщины, чьей красотой он столько месяцев любовался издалека, Мэтт ответил:
— Если возникнет такая необходимость, я не пожалею своей жизни, чтобы спасти вашу, мисс Джонсон.
Таким было начало их отношений. К Рождеству они обручились. Несмотря на продолжавшуюся войну, их свадьба состоялась в ее фамильном доме в Лексингтоне в июне следующего года, после окончания Синтией колледжа. А затем почти сразу после свадьбы прекрасная жена Мэтта начала превращаться в сварливую женщину.
Сначала она методично изводила Мэтта, заставляя его оставить работу в колледже и переехать поближе к Лексингтону, так как ей нужно быть ближе к своей семье. Получив предложение стать пастором в церкви Джорджтауна, расположенного к северу от Лексингтона, он подумал, что она наконец будет счастлива. И она действительно была счастлива почти целый месяц. Затем, не довольствуясь жизнью только на жалование священника в предоставленном им скромном домике, Синтия жаловалась своему отцу до тех пор, пока тот не купил им огромный дом с двадцатью акрами земли в качестве запоздалого свадебного подарка.
Мэтт не был беден, хотя и не так богат, как Джонсоны, и уж никак не отличался расточительством, поэтому такой подарок вызвал у него раздражение. Новобрачные часто ссорились из-за поместья и последовавшей затем обстановкой мебелью их нового гнездышка.
Если она была достаточно покладистой до свадьбы, то теперь, казалось, что бы он ни делал, ничто не устраивало ее. Их образ мыслей и желания никогда не совпадали.