— А что же ты сам собираешься писать?
Какие-нибудь поучительные молитвы?
— Я могу. Как насчет такого: «Я открыто заявляю о страстной любви к моей прекрасной даме. Не во мраке ночи, а при солнечном свете, не стыдясь целого мира». Будет этого достаточно? Или ты предпочтешь, чтобы я заявил о своей слабости и моем влечении к тебе во всеуслышанье перед всеми переселенцами во время воскресного богослужения? Нет, лучше я поцелую тебя здесь и сейчас, перед Богом и перед всеми, чтобы все знали о моих чувствах.
Она изумленно взглянула на него.
— Ты не посмеешь!
Его ответная улыбка была озорной и решительной.
— Я не посмею?
Прежде чем Джейд смогла что-то возразить, она оказалась в крепких объятиях, его руки крепко держали ее голову, а длинные сильные пальцы ласкали ее волосы. Едва она успела открыть рот, чтобы запротестовать, его крепкие теплые губы захватили ее губы. Его язык начал быструю стремительную дуэль с ее языком — и Джейд сразу же ослабела. Ее мысли смешались, а уши ничего не слышали, кроме гулких ударов собственного сердца — или, может быть, это его сердце стучало так глухо и громко?
Тысячи звезд кружились у нее в голове, когда наконец его губы отпустили ее, и он влюбленно посмотрел в ее восхищенное и восторженное лицо.
— Ну что ты на это скажешь, моя дорогая?
Достаточно ли я доказал, на что я способен ради тебя?
Она кивнула, голова у нее продолжала кружиться.
— Ты сказал и сделал это, Мэтт Ричарде, — тихо произнесла она, смутно осознавая гул голосов где-то за их спиной. — Ты растравил собак, и теперь они не скоро успокоятся. Дьявол потребует за это большую плату.
— Я уже и раньше имел с ним дело, — заверил он ее, убрав с ее лица прядь волос.
— Так же и я, но всегда казалось, что побеждал он.
— Но не на этот раз, любимая. Поверь мне.
— В последний раз, когда я поверила мужчине, он украл у меня мое целомудрие и мой кошелек, и я едва не потеряла свое сердце при этом.
— Доверь свое сердце мне, и клянусь, я буду лелеять его вечно. Подари мне твою любовь, и я отплачу тебе за это в сотню раз больше.
— Почему? — это единственное слово прозвучало как беспомощный стон.
— Потому что я люблю тебя, и ты нужна мне, как моя половина.
— Но почему я? Почему изо всех людей именно я, Мэтт?
Он улыбнулся и покачал головой, словно сам был удивлен этим странным поворотом событий так же, как и она.
— Только одному Богу известно — и пока Он не позволил мне заглянуть в эту тайну.
Но я уверен, что именно Он соединил нас, Джейд, и Он хочет, чтобы мы оставались вместе. Я ни в чем не был так убежден в своей жизни, как в этом.