— На это-то я и надеялась.
— ; Господи! В твою невероятную, печальную историю трудно поверить!
— Вы спросили, и я ответила! — Ее светлые глаза казались холодными, словно зимняя мгла. — Довольно спорный вопрос, да?
Ной старался быть спокойным. Боль в боку нельзя было сравнить с тем градом ударов, которые раскалывали его голову.
— Тогда давай решать, что нам делать теперь, когда я остался жив. Вряд ли это уже спорный вопрос. Ты должна была предусмотреть, что я могу и поправиться.
Джесси покачала головой.
— Я не надеялась на ваше выздоровление, честно. Но я и не хотела, чтобы вы умерли, — тут же добавила она, чтобы он не подумал, будто его смерть была желанной.
Ной вздохнул. Поддерживая руками голову, он принялся растирать виски. Боль не утихала.
— Да, если бы ты хотела моей смерти, то легко добилась бы ее, — признал он.
Его слова чуть успокоили Джесси. По крайней мере он понимал, что зла ему никто не желал.
— Мистер Маклеллан, это не совсем настоящая свадьба. Это скорее…
— А тебе не кажется, что при данных обстоятельствах ты могла бы обращаться ко мне по имени?
— Хорошо, Ной, — поспешно согласилась она, не желая спорить с ним по таким пустякам, — повторяю, что это была выгодная свадьба.
— Я бы сказал обратное.
— Не беспокойтесь. Мне нужна ваша защита лишь здесь, в Англии. В Америке мы сможем аннулировать наш брак.
— Мы можем это сделать и здесь, — оборвал ее Ной.
— О нет! Пожалуйста, вы даже не представляете, как трудно это будет сделать. Подобные вещи никогда не проводят без шума. Родители Роберта обязательно узнают.
— Я тоже начинаю думать, что по тебе плачет дом для умалишенных, — жестко заявил он.
— Вы говорите страшные вещи, — с трудом вымолвила она.
— Вряд ли я смогу сейчас быть любезным, — ответил Ной. — Ты думаешь, в Америке легко получить развод? А как я объясню все это своей семье, миссис Маклеллан? — усмехнулся он, делая ударение на последних двух словах. — И что я скажу своей невесте?
— Вашей невесте? — удивилась Джесси. — Но вовремя нашего путешествия в экипаже вы сказали… точнее, ничего не говорили… — Ее голос затих под прищуренным взглядом Ноя.
— Думаю, я слишком много говорил в экипаже или недостаточно много. Ты уже тогда рассматривала меня как выгодную партию?
— Конечно, нет! Подобная мысль никогда не приходила мне в голову.
Однако в отличие от Джесси Ной уже успел представить ее и роли своей жены, хотя в данный момент ему казалось нелепым думать об этом. Если бы он был честен с самим собой, то признался бы, что часть гнева, направленного против Джесси, являлась своего рода заглаживанием вины за собственную растерянность.