– Здесь ты ничего не увидишь, – сказала Сьюзен, – я…
В этот момент дверь номера открылась и вошел Кристиан. За ним появился официант с подносом, на котором стояли четыре чашки, серебряный сливочник, сахарница и серебряный кофейник. Кристиан взял поднос, поставил его на стол между Сьюзен и Дженни и отпустил официанта. Придвинув к столу мягкое кресло, он начал разливать кофе по чашкам.
– Вечер будет долгим, – сказал он. – Я решил, что нам не помешает ясная голова.
– Это было жестоко с твоей стороны, – сказала Сьюзен, принимая у Кристиана чашку, – ты же знаешь, о чем мы подумали, когда ты сказал, что идешь в бар.
– Мало ли о чем вы подумали! Я-то здесь при чем? – заявил Кристиан. – Ресторан отеля уже закрыт. Бар – единственное место, где можно взять кофе в такое позднее время. Скотт, тебе налить чашечку?
Скотт кивнул.
– И все-таки, Кристиан, Сьюзен права, – сказал он, – ты нарочно ничего нам не сказал, и мы, конечно, решили, что ты собрался напиться.
– Напиться я еще успею, – Кристиан передал чашку Скотту, потом Дженни, – но, пожалуйста, продолжайте ваш разговор. Простите, что перебил.
Сьюзен начала говорить, но тут вмешалась Дженни:
– Просто Сьюзен объясняла, как она поняла, что я Кэролайн Ван Дайк. – Она протянула Кристиану фотографию, не обращая внимания на то, как дрогнули чашки в руках удивленных Тернеров. – Тот, кто никогда не был в кабинете моего отчима, не поймет по этому снимку, что на стене позади его стола висит мой портрет. Я и сама этого не знала. Но, как видно, Сьюзен была там и вспомнила. Верно, Сьюзен?
– Да. Возникли сложности с нашим счетом, и я ходила к мистеру Беннингтону, чтобы лично уладить этот вопрос. Я пробыла там совсем недолго и не рассматривала портрет, но, наверное, он все-таки остался у меня в памяти.
Кристиан посмотрел на Сьюзен, держа чашку с дымящимся кофе.
– Ты всегда говорила, что Дженни кажется тебе знакомой. Значит, ты видела ее в банке! – Он бросил снимок на стол. – И давно ты это вспомнила?
– В тот вечер, когда увидела фотографии, – смущенно призналась Сьюзен.
– Ясно. Могла бы сразу сказать.
– Я подумала, что не имею права раскрывать секрет Дженни.
Дженни со стуком поставила на стол чашку с блюдцем.
– Довольно! Послушайте! Вы говорите так, как будто меня здесь нет. Кристиан, мне очень жаль, что тебе приходится узнавать правду такими окольными путями. Наверное, было бы приятнее услышать ее от Сьюзен, чем от Стивена, но это не меняет сути. Будь у меня возможность, я вообще никогда не сказала бы тебе правды. Я вижу, как ты ее воспринял.
– Что ж, – протянул он, поднимая бровь, – прошу прощения, меня действительно несколько расстроило то, что я услышал сегодня вечером. Собственно, я не понимаю, с чего вдруг меня так взволновал разговор с человеком, который доводится тебе и сводным братом, и женихом. Наверное, мне надо радоваться, узнав, кто ты на самом деле. В конце концов, я хотел жениться на простой горничной. А она, оказывается, стоит двадцать миллионов – вот так повезло!