Скотта не убедил уверенный тон Кристиана:
– Шесть дней? Да мы уже две недели ничего не можем предпринять, и до этого Дженни ломала голову целых два месяца – все впустую. Что мы успеем за шесть дней?
Кристиан начал отвечать, но замолчал на полуслове, заметив, что Дженни тайком зевает, прикрыв рот ладонью.
– Поговорим завтра, – сказал он, кивнув в сторону Дженни.
– Завтра? Но… Ну разумеется. Завтра так завтра.
Зевок Дженни перешел в сонную виноватую улыбку:
– Не уходите, пожалуйста! Мне хочется послушать, что придумал Кристиан.
– Завтра! – в три голоса сказали ей.
Кристиан проводил Сьюзен и Скотта до вестибюля и там попрощался с ними, пожелав спокойной ночи. Когда он вернулся в номер, лампа горела только в спальне Дженни. Она лежала на боку, свернувшись калачиком под одеялами, но не спала. Глаза ее были открыты, она смотрела на балконные двери, погруженная в глубокую задумчивость. Он нерешительно встал в дверях и, когда она взглянула в его сторону, спросил:
– Можно войти?
– А ты хочешь?
Он кивнул:
– Очень.
– Тогда входи.
Кристиан подошел к кровати и провел рукой по краю матраса. Его худые пальцы казались темными на фоне белой простыни.
– А сюда можно? – спросил он.
В ответ Дженни подвинулась к центру кровати, освобождая место для Кристиана.
Он разделся и скользнул к Дженни под одеяло. Их колени соприкоснулись, и Кристиан быстро отодвинулся. Просунув руку под подушку, он слегка приподнял голову, чтобы быть вровень с Дженни.
– Сегодня вечером я вел себя как последний дурак, – сказал он.
– Я знаю.
Кристиан улыбнулся:
– Конечно, знаешь. Я пытаюсь извиниться.
– Не пытайся, а извиняйся.
– Прости меня, пожалуйста. Ты имела полное право выставить меня на улицу. А Сьюзен со Скоттом тебе помогли бы.
Взгляд Дженни оставался серьезным.
– Я еще не согласилась ехать с тобой завтра, Кристиан. И не надейся на это.
Кристиан так и застыл, не веря своим ушам.
– Дженни, – произнес он ласково, как будто говорил с малым ребенком.
Она села на постели.
– А вот теперь я выставлю тебя на улицу, – заявила она, – или уйду сама.
Она откинула одеяло и поползла к другому краю кровати.
– Дженни, что… – Кристиан не знал, что делать. Он схватил ее за руку. Она попыталась вырваться, но он держал крепко. – Скажи мне, что случилось? В чем моя вина?
Кристиан воспользовался преимуществом в силе и опять подтянул ее к себе. Дженни одернула подол ночной рубашки, прикрывая ноги.
– Ты такой же, как все, – горько сказала она.
– Кто «все»? О чем ты?
Она вскинула на него глаза, часто моргая. Усталость уступила место гневу.
– Ты берешь на себя право мной распоряжаться, – процедила она сквозь зубы. – Сначала мой отец. Потом Вильям и Стивен. В больнице это были санитары. Они делали все, что хотели, в любое время и в любом месте. Они всегда распоряжались мной. Всегда.