– Ты помнишь, как мы в первый раз занимались любовью? – спросил он хрипло. – Это тоже было перед зеркалом.
Дженни не ответила. На мгновение закрыв глаза, она увидела те картины, которые он вызвал в ее памяти.
– Я помню, – сказала она, – все.
Кристиан провел пальцами вдоль выреза платья Дженни и как будто нечаянно забрался под кружевной край.
– Я тоже помню, – сказал он, – не могу забыть.
Дженни показалось, что Кристиан хочет прикоснуться к ее груди, но тут он сменил тактику. Его руки заскользили по ее обнаженным плечам и дальше вниз по рукам. Он обхватил двумя пальцами ее запястья. У Дженни не было желания разбивать эти живые оковы, и ее глаза сказали ему об этом. Он еще мгновение подержал ее так, потом медленно повел руки обратно к плечам. Его пальцы остановились на пуговицах платья. Расстегнув две, он чуть приспустил лиф.
Из-за беременности Дженни не носила корсета. Шелковая сорочка сползла вслед за платьем, и, как только Кристиан обнажил ее груди, Дженни попыталась повернуться в его руках, чтобы не видеть своего отражения.
– Нет, – ласково проговорил он, – не отворачивайся. Ты красива.
Она смущенно улыбнулась:
– Ты думаешь?
– Я знаю. – Он шагнул ближе, коснувшись ее бедрами. – А теперь платье…
Он потянул его вниз, и лиф упал Дженни на пояс.
Как в первый раз. Тогда она тоже не могла отвернуться. Теперь Дженни смотрела, как Кристиан подхватил ладонями снизу ее тяжелые груди и прошелся костяшками пальцев по ее соскам. От беременности они сделались темнее и чувствительнее. Кристиан заметил первое, Дженни ощутила второе. Она закусила губу, чтобы не закричать от страсти.
Он раздел ее. Она повернулась спиной к зеркалу и раздела его, а потом сама пошла к кровати.
– Мне нравится любить тебя, – сказала она.
– Мм-м-м, – он целовал ее шею, – это хорошо. Значит, ты не захочешь любить кого-то другого.
Они касались друг друга, обмениваясь ласками, упиваясь поцелуями. Они шептались о самом сокровенном, говорили, что им нравится. Любовная близость еще не утратила для них своей новизны, и действия их сопровождал восторг первооткрывания. Любопытство сделало их смелыми. Их наслаждение было полным и глубоким.
У Кристиана захватило дух, когда он увидел огонь желания в глазах Дженни.
– Господи, как же я тебя хочу!
Она окинула его спокойным взглядом, на губах ее играла слабая улыбка, но нежные щеки пылали.
Он обхватил ладонями ее лицо и, когда губы ее, задрожав, раскрылись, нагнул голову и приник к ним в поцелуе – сначала легком, нежном. Он легко поглаживал языком ее губы, потом двинулся вдоль барьера зубов. Она открыла рот, и язык его устремился внутрь. Кристиан пробовал на вкус ее рот, ее губы и никак не мог насытиться их пьянящей сладостью. Дженни отвечала тем же, сделавшись жадной от желания. Она впилась ему в кожу ногтями, когда он отпустил ее рот и пустился исследовать мягкость ее щеки и завиток уха.