Отец Антонио представился Хью. Он величественно поклонился Санче, чем вызвал у нее улыбку. Действительно, он изъяснялся по-французски, но, происходя из Ломбардии, что на севере Италии, говорил с таким чудовищным акцентом, что почти ничего нельзя было разобрать. К счастью, он быстро вернулся к английскому, который Санче был понятней искаженного родного языка.
Если не брать в расчет его французского, то Санча не могла решить, нравится ей священник или нет. У него были пухлые белые, словно у женщины, руки, а в голосе слишком много елея. Внешности он был самой обыкновенной, ни высок, ни низок. Отец Антонио напоминал ей свинью, хотя она не могла бы сказать почему. Правда, он был полноват, с отвислыми щеками, однако не толст. Может, думала Санча, все дело в его глазах: маленьких, какого-то мутного цвета, смотревших с кабаньим упорством, подлинную силу которого ей еще предстояло узнать.
Когда стол был накрыт к ужину, из кухни появилась Алиса. Потом столовую заполнили люди Хью, все, кто остался в замке, а не устроился где-нибудь на ферме или в деревне. Среди них, конечно же, были Румолд, Донел, Мартин и Алиса. Служанка заняла место рядом с госпожой.
За ужином говорил один отец Антонио, не давая и рта раскрыть другим. Сначала он принялся в деталях описывать годы своей юности, прошедшей в воинственных городах-государствах его родины. Когда принесли еще вина, он заговорил о своей жизни в Авиньоне, о великолепии тамошнего папского дворца. Из того, что отец Антонио рассказывал и о чем умалчивал, ясно было, что в то время он шпионил для римских кардиналов.
Любую попытку Хью перевести разговор на дела Эвистоунского аббатства отец Антонио оставлял без внимания, тут же переходя к очередному воспоминанию. Время шло, а священник все говорил и говорил.
Мартин и Алиса, Румолд и остальные, собрав все свое терпение, слушали священника. По взглядам, которыми они обменивались, видно было, что им не терпится покинуть столовую. Хотя никто не жаждал этого так, как Хью, который горел одним желанием – остаться наедине с женой. Пытаясь в третий раз прервать бесконечный рассказ отца Антонио, он сказал:
– Ничто не доставляет мне такого удовольствия, как беседа с вами, но вы, вероятно, устали, целый день проведя в седле.
– Нет-нет, ничуть не устал, – быстро ответил Антонио. – Вы представить не можете, как приятно разговаривать с умными людьми. В своих инспекционных поездках мне часто приходится довольствоваться компанией мужланов, бесхвостых обезьян, выдающих себя за духовных лиц. В наши дни большая часть духовенства тупа, как стадо баранов, – это причетники и сельские священники, которые плохо или совсем не знают латынь и даже не понимают смысла отправляемых ими обрядов.