Рия смотрела на него во все глаза. Как только он заговорил о шантаже, рот ее сам собой закрылся.
– Вы действительно весьма странный джентльмен, – промолвила она наконец и торопливо добавила: – Надеюсь, моя манера говорить прямо вас не обидела. Я не хотела вас оскорбить.
Он засмеялся – искренне, от души.
– Вам бы пришлось значительно расширить свой словарный запас, если бы вы вознамерились меня оскорбить, хотя начало вы уже положили, назвав меня джентльменом.
– О, но я не имела в виду… – Рия замолчала, поняв, что он над ней издевается. Его манера общаться, резкие переходы от холодного к горячему и наоборот, а иногда совмещение двух крайностей в одном сбивали ее с толку. Она поднесла бокал к губам и отпила глоток бренди. – Мне не нужны деньги, – пояснила она ему, – покуда я продолжаю получать свое содержание регулярно. Я ведь могу полагаться на вас в том, что вы быстро решите вопросы, которые поставил перед вами мистер Риджуэй относительно моей персоны?
Подлокотник кресла-качалки, на котором он сидел, внезапно показался Уэсту неустойчивым. Не спуская с нее взгляда, он опустился на сиденье.
– С чего бы мистеру Риджуэю озадачивать меня какими-то вопросами относительно вас? И что за содержание?
– Вы, я надеюсь, понимаете, что мое содержание в вашем ведении.
– Нет, не понимаю.
– Но ведь содержание входит в одну из обязанностей опекуна.
Уэсту не нравилось направление, которое принимал их разговор. Если бы он мог вернуть время назад, он бы предпочел ступить на проезжую часть при выходе из клуба чуть позже и оказаться под колесами экипажа.
– Тогда вам следует обратиться к вашему опекуну, – посоветовал он.
– Я и обращаюсь к нему.
Вот так удар! Он не смог вовремя сконцентрироваться, чтобы достойно его принять. Прямо кулаком в солнечное сплетение, и причем совершенно неожиданно! Еще никогда на боксерском ринге земля не уходила у него из-под ног, а сейчас именно это и произошло.
– Вы ошибаетесь, – заявил он.
– Думайте так, если вам хочется, – заметила она еле слышно, – но я не ошибаюсь.
– Я слышал.
Она улыбнулась виновато.
– Вам двадцать четыре года, – напомнил он ей.
– Да.
– В каком обществе сей возраст является недостаточным для того, чтобы вести свои дела без опекунов?
Рия продолжала улыбаться. Несколько вымученно. Она явственно ощущала его растерянность. Или страх?
– Ваш отец оставил довольно строгие распоряжения относительно того, что потребуется для моей независимости. Он говорил о моем легкомыслии, хотя учитывая тот факт, что я осталась ребенком, когда умерли мои родители…
– Сколько вам тогда было лет?