Много воды утекло с тех пор, как для того, чтобы шпионить, ему приходилось прятаться в ветвях каштана.
Уэст подождал, пока слуга закроет за собой дверь, и только тогда обронил:
– Можете начинать свой рассказ с любого места. Я готов вас выслушать.
Рия незаметно для Уэста скрутила на коленях салфетку. По дороге сюда она мысленно проговорила все, что хотела сказать, избегая ненужных подробностей, но в то же время стараясь преподнести их так, чтобы он не мог легко отмахнуться от ее просьбы. Но теперь она не могла вспомнить ни слова из своей речи.
– Одна из моих девочек пропала, – сообщила Рия.
Уэст не торопился с ответной репликой.
– Хорошо. Вы можете начать с середины или, возможно с конца. Как правило, так не делают, но и у такого подхода есть свои почитатели. Я не нарушу порядок в ваших мыслях, если спрошу, как вообще какие бы то ни было девочки к вам попали?
Ноздри ее слегка раздулись, а губы, так славно очерченные, вытянулись в линию.
– Я директор академии мисс Уивер для юных леди в Гиллхоллоу. Последние шесть лет я там преподаю, а директором стала в январе. И до того как вы зададите мне вопрос, хочу сказать: нет, мисс Уивер не существует в природе.
Уэсту не пришло в голову поинтересоваться этимологией названия академии, но теперь он не мог удержаться от вопроса:
– Мисс Уивер не существует сейчас или никогда не существовала?
Он не очень удивился, когда Рия не ответила на его вопрос, и мысленно дал ей за сообразительность очко.
– Продолжайте, мисс Эшби, вы удовлетворительно ответили на вопрос, почему вы считаете ваших студенток своими девочками, но меня возникает вопрос, как вы вообще попали в академию мисс Уивер. Вчера вечером вы упомянули содержание. Я не могу понять, как получение пособия согласуется с вашей должностью в школе. Герцог так мало вам оставил на жизнь?
– Его светлость назначил мне приличное содержание, – заверила она. – И работаю я, потому что таков мой выбор.
Уэст научился читать между строк и слышать то, что недоговаривалось. Ему показалось, что мисс Эшби сказала не все.
– Мой отец не одобрял вашей деятельности?
– Нет, не одобрял. Он не запрещал мне работать, но никогда не высказывался за. Он настаивал на том, чтобы я продолжала получать содержание.
И тут она опять кое-что недоговаривала.
– Которое идет не вам, – дополнил он, окинув взглядом се наряд, – а на нужды вашей академии.
– Всегда есть студенты, которые не могут оплатить обучение.
– Всегда есть студенты, которые мало чего достигнут в жизни. Зачем вообще давать им образование? Какой смысл, особенно если речь идет о женщинах?