Мы не исключение.
– Корпоративная солидарность?
– Называйте как угодно. Но те, кто издевались над капитаном Гольцовой, от расплаты не уйдут. Уж я постараюсь.
– А вы упрямый…
– Таким уродился, – ответил майор и поторопился повернуть разговор в иное русло: – Она по-прежнему в реанимации?
– Хочу подержать ее там еще два-три дня. На всякий пожарный случай.
– Тогда я, пожалуй, пойду к ней. Время…
– Наденьте халат и марлевую маску. Так принято.
– Слушаюсь, – дружелюбно улыбнулся Артем, которому вовсе не хотелось портить отношений с этим добродушным здоровяком. – Сколько вы отмерите мне времени на разговор?
– Думаю, минут пять, не более. Она еще очень слаба. Ежели что, я буду поблизости.
Постарайтесь не подвергать ее излишним эмоциям. Плохие новости придержите до выздоровления.
Гольцова показалась ему подростком. Она очень похудела, и теперь ее глаза были не просто большими, а огромными. Острая жалость вонзила в сердце майора острый шип, но он постарался не выдать своего волнения.
– Вы… – Гольцова не сказала, а выдохнула это слово; ее чистые прозрачные глаза увлажнились, и в них мелькнула тень.
– Здравствуйте. Вот… пришел… – Несколько смущенный Артем поставил на тумбочку возле кровати пакет с соками и виноградом. – Тут наши ребята гостинец передали.
Желают скорейшего выздоровления.
– Спасибо… – Ему показалось, что бледные щеки девушки порозовели. – Простите, мне нужно было сразу доложить…
– Марина Викторовна, ради Бога, не волнуйтесь. Думаю, сейчас это не главное.
– Нет, я должна! – Она болезненно покривилась. – Должна все рассказать.
– Я вас слушаю. Только не торопитесь и говорите саму суть. Вы еще слишком слабы. А мне очень хочется, чтобы вы как можно скорее выздоровели и вернулись в отдел.
– Я постараюсь.
Ее взгляд почему-то смутил майора и он, отвернувшись, прокашлялся.
– Не буду рассказывать в деталях, как я на них вышла. Это не суть важно… – Гольцова судорожно сглотнула. – Когда смогу держать в руках перо, опишу все детально. Но все это так ужасно… Я просто не могла поверить. Предположения были, но чтобы так…
По ее щеке медленно скатилась крупная слеза.
– Марина, возьмите себя в руки. Пожалуйста, – взмолился Артем. – Кто на вас напал? Как и где их можно найти?
– Это беспризорники, Артем Александрович. Подростки, дети… Как я и говорила ранее… – Она старалась говорить внятно, но временами сбивалась на шепот. – На вокзале бомжи показали мне девочку… ей не более тринадцати лет. Может, немного старше… Мне сказали, что она верховодит среди себе подобных. Я не очень этому поверила, но решила пойти с нею на контакт. Она показалась мне довольно милым, непосредственным существом. Девочка охотно отвечала на мои вопросы. Я сразу про себя отметила, что она не по-детски умна и практична. Мне пришлось угостить ее обедом… В общем, я старалась завоевать доверие. В конечном итоге она пообещала свести меня со своими приятелями, которые могут мне помочь отыскать кого-нибудь из "возвращенцев". Помните?