– Во-первых, "возвращенцы" (назовем их так) чище одеты, нежели другие беспризорники, хотя своих прежних привычек не оставили. Я имею в виду, что они все так же находятся в общей массе подобных себе, попрошайничают, подрабатывают на мытье стекол автомашин и продажей газет вразнос. Но вот ночуют они неизвестно где.
– Там же, где и все остальные, – скептически ухмыльнулся майор. – В списанных вагонах, на чердаках, в подвалах и так далее.
– Ничего подобного! – горячо возразила Гольцова. – Я опросила не менее сорока человек, и они в один голос твердят, что эти подростки проводят ночи в каких-то других местах. Там их даже кормят. Где именно находятся их ночлежки, не знает никто. Попытки прояснить этот вопрос наталкиваются на жесткий отпор. Между прочим, возвращенцы, как рассказывают, со старыми приятелями практически не общаются, держаться вместе, и дерутся вполне профессионально. А это весьма необычно. Создается впечатление, что их кто-то обучает.
– Марина Викторовна, только без фантазий! Уличные пацаны и впрямь могут драться.
Притом, беспощадно. А учит их сама жизнь. И американские боевики, в которых крови и насилия гораздо больше, чем здравого смысла. Я уже не говорю о человеколюбии.
– Возможно… Не знаю… – Гольцова упрямо поджала полные, резко очерченные губы. – Воспитатели спецприемника тоже в один голос твердят, что с этими детьми что-то происходит.
– Что именно?
– Несколько раз после милицейских рейдов возвращенцы попадали в спецприемник. Ну, вы знаете, это когда нашему большому начальству нужно показуху устроить…
Майор насторожился. В милицейской среде разговор о начальстве обычно был запретной темой. А тем более ругань в адрес высоких чинов. (Ну, разве что по пьянке, когда море по колени, и только в кругу родственников). Однажды, в молодости, он имел неосторожность пооткровенничать с коллегой, почти другом, по поводу не укладывающихся ни в какие рамки выходок шефа. И после этого числился в изгоях до тех пор, пока не перевелся в другой РОВД.
– Ближе к теме, пожалуйста, – сухо сказал Артем; кто знает, что у этой дамы на уме и за какие заслуги ей достались капитанские погоны.
– Так вот, – продолжила Гольцова, – все воспитатели обратили внимание на резко изменившееся поведение этих детей. Они стали… как бы это сказать… нет, не взрослее, а замкнутей. Холодность в отношениях, не свойственная подросткам выдержанность и невозмутимость. Одна воспитательница призналась, что мысленно называет возвращенцев зомби. От них, сказала она, исходит какая-то опасность.
– Контингент, с которым сталкиваются в спецприемнике, действительно не медом намазан. Эти, с позволения сказать, цветы нашей жизни, способны на что угодно. Так что воспитательница данного спецучреждения, которая трудится в этой системе, похоже, недавно, никаких Америк не открыла. Работать с такими детьми и впрямь нелегко.