Дверь открыла мать Маняши, Софья Алексеевна, грузная женщина с глубоко запавшими глазами. Она грустно кивнула в ответ на приветствие Артема и, с видимым усилием переставляя ноги, пошла в гостиную.
Там находилась жена Завидонова. Она сидела в кресле и с отрешенным видом перебирала разноцветные лоскуты. Маняша чинила платьице дочери – рядом, на журнальном столике, находилась швейная машинка и плетеная из лозы коробка с нитками, пуговицами и иголками. Похоже, таким образом она пыталась отвлечься от тягостных мыслей.
– Здравствуй, Маня… – У Артема подступил ком к горлу, и невольно навернулись слезы.
– Артем… – Она поднялась и поцеловала его в щеку.
Майор по-братски обнял ее и почувствовал, что она беззвучно заплакала у него на плече.
– Держись, держись… – Больше слов у него не нашлось.
– Держусь. Куда денешься… – Маняша украдкой смахнула слезы, будто застеснялась, и спросила: – Ты голоден?
– Как зверь, – признался Артем. – Я тут кое-что принес… – Он отдал ей пакет с продуктами.
– А это, – майор положил на журнальный столик сверток, – ребята из отдела собрали деньжат. На первое время.
– Спасибо, – тихо поблагодарила Маняша. – Дай им Бог здоровья. Пойдем…
Они прошли на кухню, где уже хозяйничала Софья Алексеевна. Она накрывала на стол.
– Помянем Мишу, – сказала Софья Алексеевна, с тревогой глядя на дочь.
Наверное, она боялась нервного срыва – у Маняши было неважно со здоровьем.
Сели, выпили по рюмке водки, Артем съел две котлеты с гарниром и салат из капусты.
Разговор был ни о чем – так, общие фразы. Допивая чай, Артем пытался построить в уме первую фразу, с которой обратится к Маняше, чтобы начать расспрашивать о Мишке.
Однако ни одна толковая мысль так и не пришла в голову майора, и он совсем было отчаялся, но тут ему помогла Софья Алексеевна. Она спросила:
– Еще… не нашли?..
О чем спрашивала Софья Алексеевна ни Артему, ни Маняше можно было не объяснять.
Майор ухватился за вопрос как утопающий за соломинку.
– Пока нет. Ищем. Маня, нужно по этому делу кое-что прояснить. Поговорим?
– Пойдем в комнату, – согласно кивнула Маняша.
– Я сейчас… – Артем достал сигареты. – Покурю на кухне.
Спустя несколько минут они уже разговаривали. -…Нет, ничего не замечала. – Маняша говорила медленно, глядя на Артема печальными глазами.
Была она худощава, черноока, легка на подъем. И очень недурна собой. Сослуживцы Мишке завидовали – это же надо, такую красавицу отхватил.
– Все как обычно, – продолжала она задумчиво. – Уезжал на работу… – Тут она запнулась. – Уезжал на площадь где-то около десяти утра. Возвращался в шесть-семь вечера. Это летом. Зимой в четыре уже был дома. В холодное время года по будням обычно не работал. Ну, ты сам знаешь, что в ненастье туристов практически не бывает. А если и приезжает группа, то на площади не задерживается. Туристов сразу ведут по музеям.