А сам пошел ему навстречу. Если вы не знаете расположения обоих владений, то должен вам объяснить, что кратчайший путь между ними — это пересечь в лодке небольшую бухту. Я спустился по тропинке к тому месту, где у крохотной пристани стояли лодки. Мне пришлось пройти вдоль ограды Оружейного сада, и я слышал, как разговаривают Эльза и Эмиас. Голоса у них были веселые и беззаботные. Эмиас заметил, что день удивительно жаркий (он и вправду был жарким для сентября), а Эльза сказала, что когда сидишь так, как она, на стене, то чувствуешь прохладный ветерок с моря. Потом она сказала: «Я устала позировать. Нельзя ли мне отдохнуть, дорогой?» На что Эмиас крикнул: «Ни в коем случае. Сиди. Ты ведь человек выносливый. А получается здорово, скажу я тебе». «Какой ты жестокий», — засмеялась Эльза. И все — больше я ничего не услышал.
Мередит уже отчалил от противоположного берега. Я подождал его. Он привязал лодку и поднялся по ступенькам. Он был очень бледен и явно обеспокоен.
— У тебя голова работает лучше, чем у меня, Филип. Что нам делать? — спросил он.
— Это очень опасный яд.
— Ты уверен в пропаже? — спросил я. Мередит, надо сказать, человек рассеянный. Может, именно поэтому я и отнесся к его сообщению не так серьезно, как следовало.
— Уверен, — ответил он. — Вчера днем бутылка была полной.
— И ты понятия не имеешь, кто взял яд? — спросил я. Нет, ответил он и спросил, кого, по моему мнению, можно заподозрить. Кого-нибудь из слуг? Возможно, ответил я, но весьма сомнительно. Лаборатория ведь всегда заперта, не так ли? Да, ответил он и принялся молоть чепуху о том, что окно оказалось на несколько дюймов приоткрытым. Таким путем можно было проникнуть в лабораторию.
— Случайный грабитель, что ли? — усмехнулся я. — тогда выбор у нас такой, Мередит, что и искать не стоит. Что я на самом деле думаю, спросил он. И я ответил, что, если он уверен, что яд украли, тогда, значит, его украла Кэролайн, чтобы отравить Эльзу, или, наоборот, его украла Эльза, чтобы убрать с дороги Кэролайн и освободить место для истинной любви. Мередит прочирикал, что я несу сентиментальную чепуху, которая не может быть правдой. «Но яд пропал, — возразил я. — Чем же ты можешь это объяснить?» Никакого объяснения он, разумеется, дать не мог. Он мыслил точно так же, как и я, только не хотел себе в этом признаться. «Что же нам делать?» — снова спросил он «Сначала надо все как следует обдумать, — ответил я, совершив непростительную ошибку. — А потом либо ты объявишь во всеуслышание о пропаже, либо скажешь по секрету Кэролайн, тем самым подвергнув ее испытанию. Если ты убедишься, что она ничего про это дело не знает, проделай то же самое с Эльзой». — «Такая изумительная девушка! — сказал он. — Не может быть, чтобы она это сделала». Я ответил, что вовсе в этом не уверен.