Первое, что я увидел, открыв глаза, было заплаканное лицо Пархоменко. Он неуклюже водил по моим щекам своей огромной лапой и бормотал:
- Слышь, Джакели, как дела?.. Что с тобой, бичо?..
Людей бы постыдился!.. Ну-ка, глянь сюда! Смотри, кто тут.
Я скосил глаза и увидел... улыбавшуюся Феридэ. Рядом с ней стоял Луговой.
- Ребята... Где я?.. Что со мной? - Я приподнялся, огляделся и тут только почувствовал, что шёл проливной дождь.
- Очнулся? Ну слава богу! - обрадовался Пархоменко. - Ты на турецком дворе, вот ты где! Здесь же ты и того... пострадал малость... А дом все равно сгорел, брат...
Дотла!.. Жаль!.. Мужику-то каково без дома, а?..
Я окончательно пришел в себя. И понял все... Мы, Пархоменко, Луговой, другие наши товарищи, находились на территории Турции перед обуглившимся остовом дома.
Тут же на земле лежала и тихо плакала убитая горем женщина в черном хозяйка сгоревшего дома...
Сотни глаз с благодарностью взирали на нас. В этот тяжелый час словно исчезало расстояние, отделявшее друг от друга людей той и этой стороны... Большое человеческое горе сблизило нас.
В толпе я разглядел красивую молодую женщину с родинкой, жену учителя.
- Здравствуй, девушка!
- Здравствуй, брат!
- Ты узнала меня?
- Конечно. Ты Автандил Джакели.
- А как звать тебя?
- Мевнунэ.
- Ты не обижаешься на нас?
- Что ты, брат! Если б не вы, выгорело бы все село!
- Испугались, Мевнунэ?
- Конечно. Но теперь ничего... Обошлось... А ты как, брат? Очень больно?
- Нет, Мевнунэ, уже не больно...
- Что же это получается, брат... Нужно было случиться пожару, чтобы мы встретились...
- Пойдем, Авто! - шепнул мне Пархоменко.
Я повернулся лицом к нашему селу. Оно было тут же, в десяти шагах, такое близкое и родное. У берега ручейка стоял Чхартишвили, уставший, грязный, в истрепанной одежде. Мы медленно двинулись. С обеих сторон меня поддерживали Пархоменко и Луговой. Переправившись через ручей, подошли к майору. Он не сказал ничего, лишь одобрительно похлопал нас по плечам и внимательно взглянул на мои обгоревшие руки. Пройдя еще несколько метров, я обернулся. Наши солдаты спокойным, деловым шагом возвращались домой, уставшие, обтрепанные, черные от сажи и все же довольные и веселые. Вооруженные ведрами, лопатками, топорами, пограничники перебирались через ручей, поднимались по холмику и молча выстраивались за своим командиром... Это была удивительная картина!..
Дождь лил не переставая. Шипело, дымилось и постепенно затихало пожарище... Собаки уже не выли, собаки лаяли. Наступало утро.
В конце сентября и к началу октября побережье - по эту и ту сторону полно рыбаков. С утра до вечера стоят они словно изваяния в двух-трех шагах друг от друга. Время от времени они крутят над головой длинную шелковую снасть и ловким движением забрасывают ее в море. На конце снасти блестящая металлическая приманка в виде рыбешки и тройной крючок. Как только крючок опустился в воду, рыбаки начинают быстро и плавно выбирать снасть.