- Ты прав, прав, только не кричи так, ради бога! - обнял меня Рубен.
- За Грузию! - крикнул я. - Да здравствует Грузия! - Дай ей бог всего хорошего, только пойди отдохаи!
Поздно уже! - Он взглянул на свои часы.
- Сколько?
- А черт их знает? То ли час, то ли два...
- Какой же ты после этого часовщик? В витрине у тебя их штук сто висят, посмотри хоть там!
- Эх, кабы они работали, не висели бы в моей витрине... А ты что, решил сидеть здесь до утра? Ну и молодежь!.. Вчера эта морковная девка в первом часу ночи заявилась...
- Кто, Дадуна?!
- Она самая...
Слышишь, Автандил Джакели? Дадуна вчера возвратилась в час ночи! А ты завтра уходишь в армию! Так чего же ты ждешь?
- Даду!.. Дадуна-а-а!..
- Кто там?
- Это я, Дадуна, выйди!
- Ошалел, Авто?
- Прошу тебя, умоляю! На минутку!
- Джако, дорогой, пойди проспись, ты же пьян! Скоро утро!
- Утром ухожу в армию! Выйди, Даду!
- Ладно, не ори! Сейчас оденусь.
- Выходи так, как есть, в сорочке!.. Я люблю тебя!
- С ума сошел!
- Милая, любимая моя!
- Хватит, уймись, Авто! - Поцелуй меня!
- Поцеловала ведь!
- Еще! Поцелуй еще раз!
- Молчи, ради бога, что скажут соседи?!
А что они могут сказать? Автандил Джакели пьян, и он любит Дадуну! Он не вор, не жулик, не убийца! Просто он пьян, потому что он завтра уходит в армию, потому что он любит Дадуну! Что в этом плохого?
- Соседи, дорогие, слышите? Я люблю Дадуну!
Я люблю песни, люблю вино... Выходите, соседи!
Дадуна вырвалась из моих объятий и убежала. Незаметно скрылся Рубен. Погасла лампочка над будкой часовщика. А я все ходил, шатаясь и спотыкаясь, по двору и кричал:
- Не скрывайтесь, соседи, выходите! Я люблю вас, я всех люблю!
Никто не отозвался, не скрипнула ни одна дверь, не мелькнул свет ни в одной комнате. Я понял, что никто не спит: прильнув к окнам, они смотрят на меня. Затаившись, дом смотрел на меня своими черными глазами, и никому во всем доме не было дела до моей любви...
Дядя Ванечка спал в моей комнате. "Опять поссорились", - мелькнуло у меня в голове. Я зажег ночник и стал раздеваться. Дядя Ванечка вздохнул, что-то пробормотал и перевернулся. Я видел мерно поднимавшуюся его спину. Вдруг меня словно кто-то толкнул. Я подошел к постели дяди Ванечки, задрал осторожно рубашку до плеч и в ужасе отпрянул: на белой его спине алели две зарубцевавшиеся свастики. Дядя Ванечка еще раз вздохнул и проснулся.
- Где ты шляешься, мальчик? Хочешь доконать Шуру?
- Ничего, дядя Ванечка, сейчас лягу, - проговорил я, смутившись.
- Спи! Завтра рано вставать. Шура все уже приготовила.