- Идете менять халат? - спросил председатель.
- Слушайте, как это вы успеваете следить за всеми? - взорвалась вышедшая из терпения дама. - И халат, и туфли мои, и дед Геронтий, и плетень какой-то!
- Что же мне делать, уважаемая! Председатель обязан все знать, все успеть, иначе кто выполнит план, который висит на моей шее? Вы, что ли?
- Вы бы лучше додумались выйти и дать мне возможность переодеться! Должна же я заснуть?
Еле сдерживая смех, я быстро вышел. За мной последовал председатель.
- Кажись, переборщил, а? - спросил он.
- Ничего, сойдет. А как кончилась та история?
- Какая?
- С ясенем.
- О, кончилась она смешно. Утром скончался Георгий Горджомеладзе, а вечером отдал богу душу дед Геронтий.
В один и тот же день! Отец мой, Титико, был тогда молодым. За ночь он и срубил, и обтесал, и выстрогал тот ясень и с помощью соседских парней сколотил два отличных гроба - для деда Геронтия и для Георгия. Похоронили их в один день на одном кладбище, рядом друг с другом.
С тех пор вдовушки жили душа в душу и преставились обе в один год...
- А сыновья?
- Ничего. Жили в мире и согласии. Из остатков ясеня отец смастерил два пандури [Пандури - грузинский национальный музыкальный инструмент]. Один оставил себе, другой подарил сыну Георгия - Луке... А здоровый был ясень! Не каждый ясень даст два гроба и два пандури.
- Как же сыновья разрешили пограничный конфликт?
- Как будто мирно. Ясень-то, представьте, прижился на старом корню и вымахал во-он такой толщины, не обхватишь! Плетень мы подвели к дереву точно посередке. Так что ясень нам не мешает... А граница, дорогой мой, дело сложное, ох и сложное!.. Ну хватит, пора спать!..
Я осторожно приоткрыл дверь в купе и чуть не задохнулся от смеха: на верхней полке, свесив голые ноги и повязав голову полотенцем, сидел человек. Лицо его выражало страдание и изумление. Купе дрожало. Колыхался абажур ночника.
- Вы видели когда-нибудь, чтобы так храпела женщина? - простонал верхний пассажир. Это были первые и последние слова.. произнесенные им за все время нашего путешествия.
Было за полночь, когда меня кто-то разбудил:
- Проснитесь, проснитесь, уважаемый Владимир!
Я вскочил. Надо мной склонился радостно возбужденный председатель.
- Дождь! Дождь пошел, дорогой Владимир!
- Поздравляю! Но стоило ли из-за этого будить меня?
- Извините, дорогой! Такая это для меня радость!..
Думал, вам также будет приятно... Спите, пожалуйста.
- Как же, заснешь теперь!
Атанасэ понял, что я шучу, весело хмыкнул и разлил оставшийся коньяк.
- За дождь, дорогой Владимир! За дождь, который поит землю, дарит жизнь траве, моет черепицу, растит кукурузу - одним словом, за живительный дождь! - сказал председатель и, чокнувшись со мной, выпил.