Он принял решение, а я испугалась. Понимаете, он ведь не сумел бы. Он совсем дитя, и никакого воображения. Он бы просто отравил ее. Ведь он привык, что ему все сходит с рук. Ну и мне пришлось вмешаться в это дело и помочь ему. Я стала думать и думать и придумывать план. Нужно было найти такой ход, чтобы получилось двойное алиби, то есть Симон и я – мы обвиним друг друга, и тем самым реабилитируем себя.
Мы очень тщательно все продумали, но он вдруг проявил инициативу и написал кровью на стене эту дурацкую букву «Ж». Вот такая мелодрама в его вкусе.
– Да, – Пуаро кивнул головой, – не ваша вина, что у Луизы Бурже была бессонница… А дальше, мадемуазель.
Она прямо посмотрела ему в глаза.
– Да, – сказала она.
– Дальше страшно, не правда ли? Самой не верится – неужели это я? Вот это как – открыть сердце злу…
Луиза дала понять Симону, что ей все известно. По просьбе Симона вы привели меня. Как только мы остались одни, он объяснил мне, что надо делать. Если бы вы знали, как мне было страшно, смертельно страшно… Значит, вот она, расплата за убийство. Мы с Симоном были в безопасности, в полной безопасности, и вдруг эта проклятая шантажистка.
Я прикинулась покорной, униженной и понесла их ей, все деньги, которые нам удалось собрать. Но когда она стала их пересчитывать, я…
И опять неудача! Меня заметила миссис Оттерборн. Она с победоносным видом выкатилась на палубу и отправилась разыскивать вас. Мне некогда было раздумывать. Я метнулась за ней, как ветер. Опять мы оказались на волоске от гибели, у меня не было другого выхода…
Она снова замолкла, потом добавила:
– Очевидно, стюардесса следит, чтобы я не повесилась или не проглотила яд, как это делается в романах. Не волнуйтесь. Я так не поступлю.
Пуаро встал.
Рано на рассвете «Карнак» подходил к Шелалу. Мрачные скалы подступали к самой воде. «Какое мрачное место», – подумал Пуаро.
К нему подошел Рэйс.
– Ну вот, – сказал он.
– Наша работа закончена.
Я обо всем договорился. Ричетти уведут с парохода первым. Рад, что нам удалось его поймать.
– Ничего удивительного, – сказал Пуаро.
– Преступники такого типа тщеславны, как дети, если их гордость задета, они лопаются, как мыльные пузыри.
– Дойль заслужил виселицу, – сказал Рэйс. Пуаро покачал головой.
– Говорят, любовь все оправдывает, все, но это неверно. Женщины, которые способны любить, как Жаклина, – опасны. В первый раз, когда я увидел их вместе, я подумал: «Эта малышка слишком любит его!» – и был прав.
К ним подошла Корнелия Робсон.
– Вот мы и приехали!
– Она помолчала.
– Я была у нее.
– У мадемуазель де Бельфорт?